у выхода на поле. Журка летал, знает! Если угово-
рит маму схватить на улице такси... Но разве схватишь его здесь, да-
леко от центра,  да еще в выходной день?  Это если только счастливый
случай...
     Но   д е л а т ь   что-то надо.  Журка чувствовал с нарастающим
отчаянием, что,  если не скажет Иринке хотя бы несколько слов,  если
не отдаст ленточку с надписью "Виндроуз" и  книгу,  если  не  махнет
вслед самолету, что-то очень надломится в жизни.
     А может быть, все же можно успеть? Может быть, если...
     В это  время очень громко затарахтел звонок.  "Они вернулись!"-
радостно понял Журка и кинулся к двери.  Но это была не Иринка и  не
Игорь Дмитриевич. Это был отец.
     Он мельком взглянул на Журку и озабоченно сказал маме:
     - Ты мне,  Юля,  собери что-нибудь поесть, дай с собой. Обедать
не приеду,  в середине дня начнем со склада материалы в  лагерь  во-
зить, будет не до того...
     - В выходной работаете да еще без обеда,-  укоризненно  отозва-
лась мама.
     - Воскресник же. Лагерь-то надо сдать к каникулам. Все родители
там работают. Юрий вон тоже, небось, запросится отдыхать...
     "Никуда я не запрошусь",- подумал Журка. И вдруг сказал:
     - Папа...
     Видно, как-то по-особому сказал.  Отец вздрогнул и посмотрел на
него.
     - Папа...  Иринка уехала,- с тоской сказал Журка,  почти  забыв
про все, что было.- Я не успел попрощаться, они на самолете... Папа,
если на машине, то можно успеть в аэропорт!.. Папочка...
     Отец мигнул,  по мускулам его лица словно прошла короткая рябь.
Потом лицо затвердело, и отец глуховато сказал:
     - Давай.

     ...И вот гудящий тяжелый грузовик летит по исполинскому асфаль-
товому кольцу.  Это не самая короткая дорога,  через город ближе, но
там светофоры,  пробки,  а здесь можно до поворота к аэропорту мчать
на предельной скорости.  И эта нетерпеливая скорость воет в  моторе,
звенит в каждой нервной струнке у Журки.
     Дорога пошла по широкой дамбе. Слева громадами белых кварталов,
стеклянными цехами и тонкими трубами начал поворачиваться,  будто на
гигантском блюде,  "Сельмаш".  Справа зазеленели луга, очерченные по
горизонту кромкой леса.  Оттуда, из-за синей кромки, взлетел и круто
пошел в небо необыкновенно большой ТУ-134.
     Но это еще не тот самолет, который увезет Иринку, не тот. Журка
успеет.  Вон как мчится под радиатор серое полотно асфальта! Вон как
прочно  лежат на руле отцовские руки.  Они сразу и четко дали машине
самый верный, самый рассчитанный курс.
     У отца резкий профиль,  спокойный, но не отрывающийся от дороги
взгляд. Не поворачиваясь к Журке, отец сказал:
     - Ничего, Юрик, успеем. Точно успеем.
     Тревожные Журкины жилки слегка ослабели. Раз отец сказал, можно
верить.  Он  же пилот,  ас автомобильных дорог.
     Только бы ничего не случилось...
     - Папа, а за нами, по-моему, милиция на мотоцикле, я в зеркаль-
це заметил.
     - Едут. Ну и что?
     - Тебя не остановят за превышение?
     - А нету никакого превышения,  идем как надо...  Да и ребята на
мотоцикле знакомые.
     - А тогда нельзя чуточку скорее?
     - Нельзя. Да и не надо, все будет нормально.
     Хорошо, если нормально. Если успеют. Потому что в таких случаях
успевают не всегда. А случаев таких в жизни множество. Он слышал про
них,  читал, смотрел в кино. Про то, как один друг уезжает, а другой
отчаянно старается догнать его,  потому что это очень важно для  них
обоих.  И вот человек рвется по летящей навстречу дороге,  скачет на
коне, летит на самолете, несется под штормовым парусом, мчится в ма-
шине,  стараясь напряжением всех мускулов и нервов добавить скорости
мотору. Скорее, скорее, ско...

     Молния ударила горизонтально - черной свистнувшей полосой.  И в
короткий-короткий  миг  после  этого  Журка успел подумать о многом:
"Что это?..  Какая аккуратная дыра в середине стекла. И какие мелкие
трещинки  вокруг  дыры...  А небо в ней гораздо синее,  чем за стек-
лом...  Это выстрел?  Теперь не успеть,  папа не поедет  с  разбитым
стеклом..."
     Журка рывком повернулся к отцу.  Тот одной рукой держал руль, а
другую прижимал к лицу, и между пальцами набухали красные капли.
     - Папа!
     - Ничего, ничего, Юрик, сейчас...
     Машина замедлила ход и осторожно встала у края дамбы.
     - Папа!
     - Ничего, Юрик, глаза целы...
     Он оторвал от лица ладонь,  и лицо это было незнакомым - в алых
пятнах и черных трещинках, из которых, пульсируя, выталкивались тон-
кие красные струйки.