на весь такой...  желтенький, как свежая лучин-
ка...  Папа потом сказал:  "Будто тонкую кисточку до самой  верхушки
обмакнули в солнечную краску..."
     Журка проговорил недовольным от смущения тоном :
     - Ну да. Такой красавчик позолоченный...
     - При чем здесь красавчик?  Это же цветовое  восприятие:  белая
вздувшаяся штора с голубой тенью, серые обои и ты - будто яркой жел-
той кисточкой мазнули сверху вниз. Светлая такая полоска...
     - А в ней зазубрина. У меня черная ленточка над карманом...
     - Точно! С надписью "Виндроуз". Я сперва думала, что это иност-
ранная  фирма,  но ведь рубашка-то дома сшита...  Я потом все хотела
спросить, что это за ленточка, да боялась: вдруг это тайна какая-ни-
будь.
     - Это не тайна,- сказал Журка и  посмотрел  на  далекие  остро-
ва-облака.- Но это было давно... Мы с Ромкой прочитали в журнале про
бригантину "Роза ветров", которая обошла вокруг света, и стали в нее
играть.  Модель пускали в Каменке... А мама нам сшила одинаковые ру-
башки и ленточки вот эти сделала с названием бригантины.  А потом  с
рубашек на рубашки их перешивала, всегда на одинаковые... Только ту,
желтую, она уже шила одну...
     Иринка проговорила с виноватой ноткой:
     - Я не знала...  Но догадывалась, что она для тебя чем-то доро-
гая, эта ленточка.
     "Завтра я подарю ее тебе,- с печалью и ласковостью подумал Жур-
ка.- Вот приду такой же,  как тогда,  "желтенький" , чтобы все было,
будто первый раз,  отпорю ее от кармана и отдам...  Пусть.  Ромка не
обиделся бы..."
     Но он ничего не сказал. Он посмотрел сбоку на Иринку, увидел ее
щеку, освещенную отблеском вечерних облаков, вздрагивающие от ветер-
ка волосы,  весь ее курносый профиль с печально приоткрытыми губами.
И  тут  же Иринка повернулась к нежу.  И глаза у нее были жалобные и
беззащитные.  "Стоим тут,  разговариваем о пустяках, будто ничего не
случилось. А на самом деле... Что же делать?"
     Журка не знал,  что делать. И он сказал внутренне беспомощно, а
внешне бодро и спокойно:
     - Ничего. Завтра у нас еще целый день. Давай завтра, как в пер-
вый раз, облазим весь парк. Ладно?
     - Ладно,- послушно сказала Иринка.
     Они взялись  за руки и стали спускаться среди зеленой и позоло-
ченной солнцем травы.


     Журка проводил Иринку до ее подъезда. Они помахали друг другу и
разошлись.  А через десять шагов Журка остановился.  Как перед стен-
кой.  Остановился  от резкого и холодного ощущения вины.  Будто он в
чем-то обманул Иринку.  Обманул,  и она знает об этом, а он уходит с
фальшивой беззаботностью.
     Но в чем он виноват? Может, это просто печаль расставания? Нет,
какая-то вина. Не сегодняшняя, а вообще. Журка не мог объяснить сло-
вами, но чувствовал: было что-то не так. Словно до сих пор у них бы-
ла еще не дружба, а предисловие к настоящей дружбе.
     Но почему? Ведь они каждый день были вместе, доверяли друг дру-
гу все свои тайны.  И радостные,  и горькие... Только... если Иринка
доверяла,  он разве всегда понимал их до конца? Может, и понимал, но
сколько раз говорил себе:  "А может,  все обойдется.  Может, все еще
будет хорошо..."
     Не обошлось.  Не  будет...  И ничего уже не исправить,  остался
всего один день...
     Журка оглянулся. Иринка стояла у подъезда, не уходила, смотрела
вслед.  И тогда Журка пошел назад.  И она пошла - ему  навстречу.  И
вдруг  легко вскочила на бетонный брус,  который отгораживал асфальт
от газона. Журка со сбившимся, застукавшим сердцем тоже встал на по-
ребрик. И они сошлись на этой узкой бетонной балке, взяли друг друга
за руки, смущенно глянули исподлобья, осторожно коснулись друг друга
лбами.
     - Му-у,- тихонько и виновато сказал Журка.
     Иринка ласково засмеялась,  и Журка вздохнул с облегчением. Они
спрыгнули с поребрика.
     - Я тебе завтра скажу...  про многое,- пообещал Журка,  хотя не
знал еще толком, о чем скажет.
     Иринка серьезно ответила:
     - Я тоже.

     А завтра все было не так.  Завтра - на одной  напряженной  ноте
выл мотор, и КамАЗ летел по кольцевой дороге, как тяжелый спутник по
орбите.  И Журка,  подавшись к ветровому стеклу,  каждой  клеточкой,
каждой жилкой рвался вперед.
     Скорее, скорее, скорее!
     ...Утром все начиналось,  как было задумано.  Журка с мамой ра-
зыскали прошлогоднюю одежду,  в которой он был с Иринкой на качелях,
на картине "Летний день".  Пускай будет все-все, как прошлым хорошим
летом.  (Только старенькие кроссовки оказались малы,  и пришлось на-
деть новые сандалеты.) Журка положил в нагруд