а взяла себя в 
руки и громко сказала, хоть и сама не верила в то, что 
говорила:
– Хватит слезы лить! Сколько можно! Пошли к королю. Я не дам ему пожирать 
компот, пока он не перестанет безобразничать.

– Очень он тебя послушает! – воскликнул шут. – К тому же он боится, что епископ 
его отравит или камергер зарежет. Это же сплошной скорпионник. Ну, кто просил 
твоего Пашку приезжать сюда и устраивать 
представление?
– Если вы не идете, я иду без вас.

– И сама голову потеряешь, и парню не поможешь, – ответил шут, не двигаясь с 
места. – А без меня короля не найдешь, заблудишься во дворце.

– Может, вам нужны деньги? Вы их любите? Я обещаю, что, как только вернусь, 
пришлю вам, сколько пожелаете. Мне помогут.

– Глупая. Раз в жизни я переживаю бескорыстно, и то мне не 
верят!
В этот момент до них донесся звук трубы. Такой тоскливый, словно волк 
заблудился в черных коридорах.

– Ну вот, – сказал шут. – Ну вот. Мы опоздали.

– Как 
опоздали?
– Начинается казнь.

Алиса схватила шута за полосатый рукав и так дернула, что он потерял равновесие,
 скатился вниз, но тут же вскочил на ноги и бросился к двери.

Алиса за ним.

Они бежали по черным переходам и лестницам, казалось, что конца им не будет.

– А где Изабелла? – крикнула Алиса на бегу.

– Она побег вам готовила, – ответил шут. – Но все зазря. Против них нужна, по 
крайней мере, дивизия с пушками. Уговорами их не проймешь.

Неожиданно в глаза брызнул свет.

Они сбежали по лестнице к небольшой площади. С одной стороны площадь 
ограничивал дворец, с трех других стояли дома – серые, мрачные, высокие, с 
узкими окнами.

Посреди площади возвышался деревянный помост.

На помосте – большая колода. Рядом с ней – Пашкин кубок.

По одну сторону колоды стояли Пашка и девочка-ведьма. Пашка держал девочку за 
руку и успокаивал ее. Девочка рыдала.






Еще бы, подумала Алиса, второй раз за день казнят.

Пашка был бледный как полотно. И даже немного дрожал. Но держался.

По другую сторону колоды переминался с ноги на ногу огромного роста человек с 
длинной завитой бородой, в красной короткой накидке и черных штанах.

Как на костыль, он опирался на страшных размеров топор. Это был палач. Там же 
стоял епископ.

Помост был окружен цепью стражников.

За ними толпились вельможи и рыцари, торговцы и придворные, которых Алиса уже 
видела у короля на обеде и на стадионе.

Народ попроще глядел на это представление из окон домов и из переулков, 
вливавшихся на площадь.

– Вот видите, – сказал епископ, делая шаг к краю помоста. – Как велика милость 
нашего короля. Вместо того чтобы сжечь этих колдунов на костре, он подарил им 
гуманную кончину – от руки нашего уважаемого мастера.

Палач поклонился зрителям.

Затем епископ обернулся к осужденным и 
спросил:
– Раскаиваетесь ли вы в своих страшных 
преступлениях?
Девочка 
ответила:
– Не знаю.

А Пашка пожал плечами. Может, надеялся, что все это 
сон?
– Есть ли