и и ноги целы. Сломаны только два спинных 
позвонка.
— 	Скажите, а у нее были какие-то неприятности?
— 	Да, она узнала, что ее любимый человек переспал с ее подругой.
— 	А теперь объясняю в чем дело, — сказал я.
	Сейчас весна, и в ее поле вошла душа ее будущего ребенка, и шансов быть 
здоровым и выжить у него мало. Единственная его возможность очиститься — это 
дать бу дущей матери масштабное унижение нравственности и человеческой любви. 
После приема ей казалось, что любые унижения человеческого не уменьшат ее любви 
к Богу. Но чтобы поверхностная, чистая пленочка нашего сознания начала 
проходить внутрь и очищать наши чувства, нужно ориентироваться не столько на 
консультацию, сколько на работу над собой. Пускай и дальше молится не только за 
себя, но и за своих детей и внуков. Но в любом случае, 
	 раз в метро осталась жива, значит, запас любви уже успела накопить.
— 	А вы знаете, когда после случившегося я приехала к ней в больницу, — сказала 
мать, — она попросила Ваши книги и начала снова их читать.
— 	Вот и хорошо, — сказал я.
	Я позвонил матери моей пациентки дней через 20. Голос у матери был уже 
нормальный.
	—	Врач развел руками и сказал: «Инопланетяне какието. За 20 дней все зажило», 
— сообщила она.
	—	Ну и слава Богу, главное не останавливаться, — ответил я.
	У меня еще не возникло ощущения, что ждущие меня пациенты готовы и я продолжаю 
думать. Кажется, я начал понимать, откуда идет моя раздражительность и почему 
это чувство присутствует во время приема. В основе коллективного сознания лежит 
нравственность. А я с детства мечтал помочь людям и мечтал о прекрасных 
человеческих чувствах. Я хотел, чтобы каждый человек на земле был наделен ими. 
Поэтому моя концентрация на упорядоченности, на нравственности, идеалах была 
очень большой. Я не мог общаться с людьми, потому что меня больно ранили 
малейшие отклонения от идеалов, морали и нравственности. Потом боль сменилась 
недовольством и нетерпимостью. А когда я стал сильнее, то стал испытывать 
желание уничтожить того, кто, с моей точки зрения, грубо нарушал непоколебимые 
законы морали и нравственности. Раньше я думал, что в основе гордыни лежит 
концентрация на способностях и интеллекте. Потом я увидел, что есть более 
тонкий слой — духовности и благородства который лежит в основе способностей. 
Сейчас же я увидел, что в основе идеалов, духовности и благородства лежит 
понятие нравственности.
	Все современное общество исходит из главных религиозных постулатов. И они 
являются главными упорядочивающими структурами в человеческом обществе. Но их 
обожествление приводит к окостенению и гибели общества. Приходит Божественная 
любовь, и человек идет за ней, нарушая все человеческие каноны. И если общество 
не видит этой любви и осуждает нарушившего законы, тогда
	 разрушение основ общества идет уже как результат человеческих целей и желаний.
 Человек отрекается от нравственности ради денег, или благополучия, или славы, 
или каких-то придуманных принципов или идей. Когда мы пытаемся управлять 
любовью, исходя из нравственности, это значит мы пытаемся управлять Богом через 
Божественные заповеди. Я понял, почему с выходом каждой книги у меня столько 
проблем. Потому что достаточно явственно просматривается идея управления своей 
судьбой, исходя из человеческих желаний. А это магия. И желание управлять 
судьбами других людей и своей судьбой, исходя из человеческого «я», судя по 
всему, еще остается.
	Полное управление своей судьбой невозможно. Как только у меня возникало 
чувство полной неуязвимости, защиты, управления окружающим миром, тут же 
начинался полный распад.
	Сегодня утром позвонил мой знакомый и сказал, что в городе опять появились 
слухи о моей смерти. Значит, моя упорядоченность опять попыталась взять верх 
над любовью. И я опять попытался прикоснуться к Божественному, сохраняя на себе 
человеческие одежды.
	«Интересно, — подумал я, — есть ли нарушения в моей шестой книге? Странно, 
мощное собственное кумир-ство, обожествление своей личности».
	Я опять черчу ручкой, пытаясь понять, что происходит. В основе 
самообожествления лежит многократное презрение к себе в мыслях и словах. 
Кажется, я уже начинаю понимать в чем дело.
	В книге я часто говорил о себе с пренебрежением. Высокомерие по отношению к 
другим и к себе как раз и свидетельствует об обожествлении человеческого «я». 
Чем больше мы человеческое презираем, тем сильнее мы от него зависим. Надо 
будет убрать из книги все такие выражения — «мелькнула мысль». Вообще зачем 
убрать, лучше об этом сообщить. Так еще лучше. Ну вот и пришло время принимать 
пациентов.
	Я приглашаю первого.
	Входит пожилая женщина, у нее проблемы с сыном. Я прошу назвать имя сына и 
начинаю диагностировать. У сына плохое поле.  —	Какие проблемы у Вашего сына? — 
спрашиваю я. Я искоса смотрю на женщину. Лицо строгое и властное.
	Да, такие матери обычно жестко планируют, когда должен появиться ребенок, 
какого пола он должен быть, какую диету нужно соблюдать во время беременности. 
Им неведомо, что ребенок рождается в хаосе, а не в порядке. Зацикленность на 
человеческой стабильности потом дорого обходится их детям. Я смотрю, насколько 
зацеплен ее сын за нравственность и порядочность. Ого, в 5 раз выше 
смертельного уровня. А что там по душе, по любви к людям? Тоже прилично, в 3 
раза выше смертельного. Да, с такими параметрами он сам может не выкарабкаться. 
Я начинаю объяснять матери:
	—	Вам нужно прожить заново жизнь, проходя самые большие моменты счастья и 
наслаждения и повторять, что все это есть средство накопить любовь к Богу, пока 
Вы этого реально не почувствуете. П' том Вам нужно пройти все обиды, 
неприятности по судьбе и при