ваю головой:
	—	Хорошо, вы очень любезны. Затем я выхожу к жене.
	—	Процесс снятия зацепочек за мораль и нравствен ность продолжается, — говорю 
я. — Ребята за окошком старались как могли. Теперь можно со спокойной совестью 
идти домой.
	Я понял, что все эти ситуации являются опасными сигналами, показывающими, 
насколько я зависим от высших человеческих ценностей. Я с детства почему-то 
боялся и не хотел известности. Оказывается, это было просто интуитивное желание 
спастись. Глубинное понимание того, насколько может разрушиться характер, 
судьба и здоровье, если количество счастья и известности будет намного 
превышать запасы любви в душе.
	Меня удивляет, что у пациента, который пришел сейчас, поле чистое, особых 
проблем я не вижу. Интересно, с чем же он пришел ко мне?
	—	У меня только одна проблема, — говорит он, — после того как я прочел вторую 
книгу, у меня полностью изменилось внутреннее состояние. Появилось ощущение 
внутренней чистоты и святости. Все мои болезни прошли. Меня особенно донимали 
грыжи межпозвоночных дисков.
	 Сейчас и с этим все нормально. Проблема в том, что, когда я выхожу из этого 
состояния, мне трудно общаться с окружающим миром. Я чувствую, что опять 
начинаются раздражения и претензии. Как мне совместить и то и другое? 
Отстранение от мира и пребывание в нем.
	— Это умение работать в двух логиках одновременно — в логике Божественной и 
логике человеческой.
	Первое, Вы привели себя в порядок, но потомки у Вас еще неблагополучные. 
Человеческая логика бывает у нас снаружи, а Божественная внутри. Но внутри на 
сверхглубинном уровне наши эмоции связаны с эмоциями наших потомков, если у нас 
неблагополучные потомки, внутри быть добродушным и любящим очень тяжело. Значит,
 нужно работать над собой дальше, молиться за потомков, чтобы любовь к Богу и 
добродушие проходили все глубже и глубже.
	Божественная логика может быть и снаружи, но если при этом выключается 
человеческая, то жить обычной жизнью невозможно, нужно попытаться жить в двух 
режимах, т. е., с одной стороны, быть абсолютно любящим и не иметь никаких 
претензий и одновременно быть жестким, если того требует ситуация.
	Вот я расскажу случай, который произошел со мной. Я пришел в плавательный 
бассейн, поплавал и после душа подошел к шкафчику, где были мои вещи. Рядом со 
шкафчиком была короткая скамейка, на которую мужчина положил свою сумку и 
пакеты, таким образом заняв ее всю. Я взял свою сумку и подумал: «Куда ее 
поставить?» Потом рефлекторно поступил так, как поступал раньше. Поставил свою 
сумку рядом на пол, раздражаясь на мужчину, что он, не думая о других, занял 
всю скамейку. Я попытался бороться с раздражением, которое нарастало, но ничего 
не получалось. Подавление чувства — это будущая болезнь. Либо я должен 
отказаться от человеческой логики, живя только Божественной и все принимая, 
либо я должен попытаться одновременно включить человеческую. Я попытался 
сохранить человеческую. Поскольку раздражение нельзя давить, оно должно 
реализоваться как какие-то  действия. Я молча взял свою сумку и начал 
пододвигать вещи мужчины, расчищая себе площадь. Он промолчал. Я спокойно начал 
одеваться. Но что-то в душе мне не нравилось. Раньше был унижен я, теперь 
унижен он.
	Унижать других гораздо более опасно, чем самому быть униженным. Причем дело 
даже не в том, что я сдвинул его сумки, а в том, что я сделал это молча. Я 
делаю третью попытку управления ситуацией и обращаюсь к мужчине:
— 	Извините, вы не обижаетесь, что я подвинул Ваши вещи?
— 	Нет, нет, — говорит мужчина. — Вам же тоже гдето надо вещи поставить.
	И вот только теперь я ощущаю спокойствие и благодушие. Я, кажется, начинаю 
понимать, что такое соединение человеческой логики и Божественной. Человеческая 
— это умение отстаивать свои права, Божественная — это сохранение любви и 
добродушия. Значит, если я в первую очередь думаю о другом человеке, посылая 
ему импульс любви и добродушия, то я буду хорошо представлять его интересы и 
его чувства. Я показываю ему, что я его уважаю, что я учитываю его интересы, но 
при этом хочу одновременно защищать и свои интересы.
	Тогда мое жесткое поведение не вызовет у него ненависти, потому что нет 
ненависти в моей душе.
	Главный интерес любого человека — сохранение в душе любви и добродушия. И если 
мы ему в этом помогаем, то тогда мы легко договоримся и на уровне человеческой 
логики. И в маленькой ситуации, на крохотной скамейке, и в бизнесе, и в 
отношениях между государствами и космическими цивилизациями этот принцип 
работает одинаково. Поэтому любую ситуацию нужно начинать, с Божественной 
логики, а не с человеческой, т. е. сначала демонстрировать любовь и уважение, а 
потом высказывать претензии.
	У меня была смешная ситуация в одной из зарубежных стран. Я договорился о 
снятии офиса, где я мог принимать пациентов. За день до приема хозяин увеличил 
цену в 1,5 раза. Я согласился. Он был очень внимателен и любезен. На другой 
день утром он подошел ко мне.
	—	Ваща совесть позволяет Вам так мало платить мне? — спросил он.
	Я пожал плечами:
— 	Позволяет. Мы же договорились.
— 	Тогда будем говорить как бизне