болеть и умирать. Но если эта женщина будет 
безумно обожать тебя, она будет убивать тебя с еще большей силой. И ты так же 
можешь иметь несчастья или болезни. И в том и другом случае ты будешь защищен, 
если у тебя не будет внутренних обид на женщин.
	Идем дальше. Если тебя безумно обожает какая-то женщина, первое, что ты должен 
сделать — идти к Богу. Это единственное спасение. Но чтобы прийти к Богу, нужно 
снять малейшие претензии к нему.
	С женщинами понятно. Теперь о команде. В прошлом гоДу у тебя были неудачные 
игры и ребята из команды говорили, что проиграли из-за тебя. У тебя были обиды 
на всю команду, презрение к себе, обиды на судьбу и внутреннее нежелание жить. 
Значит, если сейчас команда будет тебя обожать, она будет пробивать тебя так же,
 как пробивает обожающая женщина. Значит, либо ты начинаешь хуже играть, либо 
начинаешь травмироваться, либо начинаешь болеть или можешь погибнуть.
— 	Так и что делать?
— 	Задним числом снимать претензии ко всем командам, в которых играл, а также 
претензии к себе и к судьбе, связанные с командой.
— 	Ну слава Богу, — облегченно вздохнул хоккеист, — думаю, теперь все можно 
будет поправить. Нет не все, — говорю я. — У тебя в будущем есть смертельная 
опасность.
— 	В связи с чем?
— 	Как с чем? С работой. С твоими данными ты можешь стать достаточно известным 
в стране.
— 	А что же в этом плохого9
— 	Вот смотри: любое раздражение другими или собой ставят тебя в зависимость от 
объекта раздражения. Если же ты постоянно мечтаешь о том, чтобы забить шайбу, 
раздражаешься на других, если тебе помешали забить, презираешь себя, если не 
сумел забить, — все это резко повышает твою зависимость от забитой шайбы 
Насколько ты от чего-то зависишь, настолько ты это не должен иметь.
— 	И что мне делать?
— 	Снимай задним числом малейшее осуждение, недовольство к любой стране, в 
которой жил и особенно к России, в которой родился и вырос. А так слава тебя 
может убить. Или в лучшем случае подсознание включило ты блокировку для 
торможения уровня игры и уменьшения количества забитых шайб. Очень много 
талантливых людей заболели и погибли именно из-за того, что внутренне были 
недовольны страной, в которой родились и прославились.
	Он поблагодарил меня и положил трубку. Я представил ситуацию, что бы я сделал, 
если бы мне дали команду хоккеистов и попросили привести их в порядок, с точки 
зрения кармических структур. Я бы им сказал:
	—	Ребята, первое, что Вам нужно сделать, — это на учиться быть добродушными в 
любой ситуации не только к другим, но и к себе. Без этого либо ничего не 
добьетесь, ибo за каждый успех дорого придется расплачиваться.
	В этот момент у меня промелькнула интересная мысль, ведь это же все касается и 
меня. Теперь, кажется, я начал понимать, почему любая возможность издать мои 
книги на Западе тут же необъяснимо закрывалась. Мне стало интересно, к каким 
странам у меня еще внутренние по-повышенные претензии. Ко всему человечеству 
агрессия при-шла из прошлых четырех жизней. По двум прошлым жизням к Италии и 
Израилю. Я понял, почему у меня возникали проблемы и в Израиле, и в Италии. 
Оказыва ется, в Риме я чуть не сошел с ума потому, что Италия зацеплена за 
способности, интеллект и духовность. Через свои глубинные обиды я был открыт и 
зависим. Пошел резонанс с моими зацепками, и, если бы я вовремя не начал 
молиться, не известно, чем дело бы кончилось По прошлой жизни у меня почему-то 
большие претензии были к Америке, особенно в плане морали и нравственности. 
Теперь я с радостью вспоминаю моих дорогих американцев в консульстве, где две 
недели назад я пытался получить визу в Америку. Не удержусь и расскажу об этом 
поподробнее.
	Трехгодичная виза заканчивалась, и мы с женой пришли в консульство для того, 
чтобы получить визу. Отсидели положенные несколько часов, подали документы. Еще 
через некоторое время нас вызвали к окошку.
	—	У Вас не хватает справки с места работы, устава Вашего предприятия и еще 
нескольких документов, — сухо сказала женщина в окне. — Приходите в следующий
	раз.
	Мы пришли через несколько дней. Оказавшись в середине очереди, отстояли часа 
полтора на улице. Я взял с запасом все возможные документы. И вот мы сидим, 
ждем очереди. После того как сдали документы, я около часа слонялся в коридоре 
и комнате, отведенной для посети-телей. Потом подошел к жене.
	—	Спорим, что нас вызовут самыми последними и визу
	не дадут?
	—	Не может быть, — сказала она, — у нас бы сразу не взяли документы. А так 
взять документы да еще принимать в самом конце, это абсолютная нелепость.
	Проходит час, потом второй. Наша очередь давно прошла В зале осталось всего 
несколько человек. И жена вопросительно смотрит на меня:
	—	Не теряй даром временя, — говорю я, — есть прекрасная возможность 
подрихтоваться в плане претензий к другому государству.
	И вот все люди прошли. Мы сидим в зале вдвоем.
	—	Там, наверное, пьют чай. Про нас, кажется, забыли.
	 
	 Проходит некоторое время, и называется моя фамилия. Я подхожу к окошку, за 
которым сидит молодой человек, который владеет русским чуть лучше, чем я 
английским.
— 	Извините, что мы задержали Вас, — говорит он. Я улыбаюсь:
— 	Ничего страшного.
— 	Есть проблема, — тоже улыбаясь, говорит он
	—	Женщина, которая в прошлый раз вела с Вами интервью, хочет поговорить с Вами.

	«Хорошо хоть не консулы», — подумал я, продолжая улыбаться, и сказал:
— 	Пожалуйста, я готов.
— 	Дело в том, что этой женщины сейчас нет, — веж ливо говорит молодой человек, 
— приходите, пожалуйста, в следующий раз.
	Я улыбаюсь и к