был наделен такой душой. Чтобы избежать возможного недоразумения, не следует 
представлять себе, что с этого момента в человеке действуют две Монады — одна, 
построившая человеческую форму, и другая — сошедшая в эту форму и имевшая своим 
низшим аспектом человеческую душу. Возьмем для пояснения удачное сравнение у Е.
П.Блаватской: как два луча солнца, проходя через щель в ставне, составят один 
луч, хотя вначале их было два, то же самое и с этими лучами, исходящими из 
центра Жизни верховного Владыки нашей вселенной. Второй луч, проникнув в 
человеческую форму, сливается с первым лучом, прибавив ему лишь свежую энергию 
и яркость, после чего человеческая Монада как новая единица начинает свою 
великую задачу: развить в человеке все силы той Божественной жизни, из которой 
она произошла.
   Зачаточная душа, Мыслитель, имел вначале своим зачаточным ментальным телом 
ту оболочку из ментальной субстанции, которую Монада формы принесла с собой, но 
которую она еще недостаточно организовала для возможной правильной деятельности.
 Это — не более как зародыш ментального тела, прикрепленный к такому же 
зародышу "пребывающего тела", и в течение еще многих и многих жизней сильная 
"страстная природа" человека будет подчинять эту зачаточную душу, увлекая ее в 
вихрь своих страстей и вожделений и устремляя на нее все бурные волны своей 
собственной необузданной животности. Каким бы отталкивающим ни представлялся 
этот ранний период жизни Души, если смотреть на него с высоты, уже достигнутой 
нами, он был необходим для прорастания первых ростков разума, заключенных в 
душе.
   Распознавание различия, понятие о том, что каждая вещь отличается от каждой 
другой вещи, есть необходимое предварительное условие для процесса мысли вообще.
 И для того, чтобы пробудить это понятие в не начавшей еще думать душе, на нее 
должны были действовать сильные контрасты, а чтобы вызывать в ней сознание 
различия этих контрастов — удар за ударом, то бурные наслаждения, то 
раздирающие страдания должны были падать на нее. Внешний мир ударял как молотом 
по душе посредством страстного начала, пока не начали возникать понятия, и 
после бесчисленного повторения одних и тех же переживаний последние не начали 
заноситься в память. Все небольшие завоевания, которые приобретались в каждой 
последовательной жизни, сохранялись Мыслителем, как мы уже видели, и таким 
образом происходило медленное движение вперед.
   Движение было поистине медленное, ибо мысль почти совсем еще не действовала, 
и поэтому для организации ментального тела необходимые условия еще не наступили.
 Пока не скопилось значительного количества понятий, занесенных в ментальное 
тело в виде мысленных образов, не могло появиться и материалов для умственной 
деятельности, идущей изнутри; такая деятельность могла начаться только тогда, 
когда два или несколько мысленных образов становились рядом и какой-либо вывод, 
хотя бы самый элементарный, извлекался из этого сопоставления. Подобный вывод 
является началом рассуждения, зачатком всех логических систем, которыми 
обладает человеческий разум. И все подобные выводы делались вначале в угоду 
страстной природе человека, или для увеличения наслаждений, или для уменьшения 
страданий, но в то же время они увеличивали деятельность проводника мысли и 
побуждали его к более быстрой деятельности.
   Из всего сказанного делается несомненным, что в этот период младенчества 
человеческой души у нее не было понятия о добре и зле: праведного и грешного 
для нее не существовало. Добром можно назвать все то, что соответствует 
Божественной Воле, что помогает прогрессу души, что ведет к усилению высшей 
природы человека и к воспитанию и покорению его низшей природы. Злом же будет 
все то, что замедляет развитие, что удерживает душу на низшей ступени и, когда 
необходимые уроки все уже выучены, все то, что ведет к преобладанию низшей 
природы над высшей и что развивает в человеке зверя, вместо того, чтобы 
развивать в нем Бога.
   Прежде чем человек познал, в чем состоит добро, он должен был узнать 
существование закона; познать же закон он мог лишь испытывая все, что 
привлекало его во внешнем мире, хватаясь за каждый привлекательный предмет, а 
затем узнавая по опыту, сладкому или горькому, состояло ли его наслаждение в 
гармонии или в противоречии с законом. Возьмем яркий пример, относящийся до 
вкусной пищи, и посмотрим, каким образом человек-младенец мог познать 
существование относящегося сюда закона природы. В первый раз, когда был 
удовлетворен его голод и он получил приятные вкусовые ощущения, результатом 
было одно удовольствие, ибо действие его оставалось в гармонии с законом. В 
другой раз, желая усилить удовольствие, он съел более, чем нужно, и пострадал 
от того, ибо он преступил закон. Отсюда произошло смутное представление в 
пробуждающемся сознании, каким образом приятное переходит в неприятное 
благодаря неумеренности. Снова и снова желание будет толкать его к 
неумеренности, и каждый раз он будет испытывать мучительные последствия, пока 
не осознает пользу умеренности, иными словами, пока не научится применять 
физические деятельности своего тела к физическому закону.
   Он найдет при этом, что существуют условия, которые приносят ему вред и в то 
же время находятся вне его власти, и что, только соблюдая их, он может 
обеспечить свое физическое благоденствие. Одни и те же опыты достигают до него 
— через телесные его органы — с неизменной правильностью; все устремляющиеся из 
него желания приносят ему или наслаждения, или страдания, в том размере, в 
каком они или выполняют законы природы, или же идут против них; а по мере того, 
как растет его опыт, последний начинает руководить поступками человека и влиять 
на его выбор. Таким образом, человеку не приходится начинать свои испытания 
сызнова с каждой новой жизнью, ибо, рождаясь вновь, он приносит с собой и весь 
уже имевшийся у нем запас опытности.