Царство — на земле или на небесах, — в обоих приведенных отрывках оно описано 
как некое место, а его приход как событие отдаленного будущего. Католическая 
церковь приняла эту точку зрения и утверждает, что мы должны ждать пришествия 
Царства до “конца времен”, пока не завершится Страшный суд. И когда оно придет, 
вся “видимая вселенная” будет “преображена”.3
Но существует и другое представление о царствовании, которое относится к 
внутреннему состоянию бытия — способности править, или силе. Слово “царствие” 
происходит из греческого “basileia”, что означает скорее акт правления (а не 
место или событие). Оно обозначает способность править.
Как же обрести такую силу? В иудаистских и христианских источниках сообщается, 
что власть, или господство, даруется мудрым, — а мудрость ведет к личному 
бессмертию. “Книга премудрости Соломона”, написанная в Александрии в первом 
веке, повествует: “Началом мудрости является самое искреннее желание получить 
наставление,.. а послушание ее законам— дарует бессмертие, бессмертие же 
приближает к Богу; так стремление к мудрости ведет к царствию”.4
Мудрость ведет к царствию
 
Мы можем узнать больше о Царстве, ознакомившись к текстами, относящимися к 
иудаистской и христианской традициям. “Книга Притчей Соломоновых” рассказывает 
о Мудрости, как о божественном существе женского рода, созданном “от начала, 
прежде бытия земли”5 Представление о Мудрости (или Софии) как о божественном 
существе исходит из традиций как иудаизма, так и гностицизма. Поиск мудрости 
приравнивается к поиску личного бессмертия и “basileia” — царствия.
“Книга премудрости Соломона” обещает бессмертие праведникам, утверждая, что они 
будут “править странами и повелевать народам”.6 Другими словами, они обретут 
Царство. В христианстве роль Мудрости передана Иисусу. Он становится 
посредником между Богом и человеком и, как Мудрость, может даровать и 
бессмертие, и Царство.
“Манускрипты Мертвого моря” также связывают обретение мудрости с управлением 
Царством.  В “Арамейском Завете Левия” (третий век до н.э.), найденном в 
Кумране, говорится, что “всякий человек, обучающий мудрости”, воссядет на 
“престоле славы”. Другой отрывок обещает тем, кто ищет мудрости, что они станут 
царями, правителями в вечном Царстве.7
Филон также говорит, что мудрые обретают Царство. Им дается власть: “Мудрец, 
обладающий [добродетелями], — это царь... Мудрец один правит и царит, а 
добродетель — правление и царство, чья власть венец всему”.8
Филон дает ясно понять, что, говоря о царстве Мудрого, он не описывает земного 
царства: “Другие царства устанавливаются среди людей войнами, и походами, и 
бесчисленными бедами... А царство Мудрого приходит как дар от Бога и 
добродетельный человек, который получает его, никому не делает зла”.9
 
 
Путь к истинной свободе
 
И евреи, и греки раздумывали над тем, что же такое Царство и как достичь его. 
Филон Александрийский и киники утверждали, что обретение Царства является 
единственным способом достижения истинной свободы. И свобода эта приходит лишь 
к тем, кто находит мудрость. По словам Филона, мудрец становится царем под 
великим Царем — Богом. И став таковым, он свободен, сам себе господин, даже 
если над ним стоят десять тысяч правителей.10 Иными словами, даже формально 
являясь рабом, мудрец свободнее своего господина.
Философ стоически-кинического толка Эпиктет сравнивал себя с царем, несмотря на 
то что был беден как последний нищий: “Я сплю на земле, у меня нет ни жены, ни 
детей, ни претории [власти], лишь земля и небо и один нищенский плащ. И чего же 
я хочу? Разве я не беспечен? Разве я не бесстрашен? Разве я не свободен?.. Кто, 
увидев меня, не подумает, что видит перед собою царя и господина?”11 Эпиктет 
беднее любого царя, но свободнее, потому что над ним не властны страхи и 
желания.
Филон советует тем, кто хочет достичь свободы и власти, умерять потребности и 
контролировать желания. Написанное им звучит совсем по-буддийски: свобода не 
зависит от того, является ли человек рабом или свободным гражданином, но от 
того, подчинен ли он своим эмоциям и страстям. Душа, которая “бросается то туда,
 то сюда”, ведомая потребностями организма, страстями, страхом и отчаянием, 
“делается рабой... десяти тысяч господ”. Души, освобождающиеся от этих цепей, 
обретают “силу и власть” — господство над собой.12
Диоген, основатель кинизма, являл собой пример свободного человека, а 
следовательно, — царственного, как говорит Филон в своей работе “Всякий добрый 
человек свободен”. Диоген, даже будучи уведен в плен и выставлен на продажу как 
раб, не пал духом. Напротив, он шутил с товарищами по несчастью и смеялся над 
ожидаемыми покупателями.'3 Филон демонстрирует, что такое самообладание и 
невозмутимость являются качествами “царя”.
“Изречения Секста”, один из текстов, найденных в Наг Хаммади, повествует о 
свободе в том же ключе, что и Филон: “После Бога никто так не свободен, как 
мудрец. Все, что есть у Бога, есть и у него. Мудрец причастен Царству Бога”. 4
    
    
   “Да приидет царствие Твое”
 
Эти рассуждения о Царстве, широко распространенные в первом веке, несомненно, 
были известны Иисусу, когда он начал свою наставническую миссию. Он принимал их