Оноре де Бальзак, американский трансценденталист и эссеист Ральф Уолдо Эмерсон 
и американский поэт Генри Уодсворд Лонгфелло.
В двадцатом веке этот список пополнили английский романист Олдос Хаксли, 
ирландский поэт В. Б. Йейтс и английский писатель Редьярд Киплинг. Испанский 
художник Сальвадор Дали заявлял, что помнит свое воплощение святым Хуаном де ла 
Крус.
Другие великие западные писатели отдавали должное реинкарнации тем, что писали 
о ней или делали своих героев выразителями этой идеи. К ним относятся 
английские поэты Уильям Вордсворт и Перси Биши Шелли, немецкий поэт Фридрих 
Шиллер, французский романист Виктор Гюго, шведский психиатр Карл Юнг и 
американский писатель Дж. Д. Сэлинджер.
Йейтс обращался к теме реинкарнации в стихотворении “Под Бен Балбен”, которое 
он написал за год до своей смерти:
Рождается и умирает не раз человек
Между вечностью расы и вечностью души.
Все это ведомо древней Ирландии было.
В постели встретит он смерть
Или пуля сразит его насмерть,
Не надо бояться, ведь худшее, что нас ожидает, —
Всего лишь разлука недолгая с теми, кого мы любили.
Пускай труд могильщиков долог,
Остры их лопаты, их руки крепки,
Однако дорогу назад, в человеческий разум открывают они.12
 
Когда ему было двадцать два года, Бен Франклин сочинил эпитафию самому себе, 
предсказав свое перевоплощение. Он сравнил свое тело с потрепанным книжным 
переплетом, из которого “вырвано все содержимое”. Он предсказал, что содержание 
“не будет утрачено”, но “появится в следующий раз в новом, более элегантном 
издании, проверенном и исправленном Автором”.
Поток вырывается на поверхность
 
Эти мыслители отразили новые процессы открытого обсуждения реинкарнации, 
начавшиеся в эпоху Просвещения. В конце девятнадцатого века на Западе возросла 
популярность теории перевоплощения душ благодаря русскому мистику Елене 
Петровне Блаватской и ее Теософскому Обществу. Делая упор на восточную религию 
и философию, Блаватская также обращалась и к эзотерическому христианству. 
Уильям К.Джадж, один из соучредителей Общества, любил называть реинкарнацию 
лопнувшей струной в христианстве.14
Теософия открыла двери многим другим группам для обучения реинкарнации в 
христианском контексте. Среди них Антропософское Общество Рудольфа Штайнера и 
Единая школа Христианства Чарльза и Миртл Филлмор.
Эдгар Кейси, “спящий пророк”, был ревностным христианином, который поверил в 
реинкарнацию и нес учение о ней миллионам людей. Он начинал как медиум-диагност,
 провидевший состояние здоровья людей в самонаведенном гипнотическом сне. 
Несмотря на то, что Кейси никогда не изучал медицину, его провидения признаны 
точными, а его средства эффективными. Он давал рекомендации по использованию 
всех существующих методов лечения — от лекарств и хирургии до витаминов и 
массажа.
(* Провидение — проникновение в записи и душевную память прошлого, настоящего и 
будущего и в планы сознания за пределами физического. См. Сен-Жермен, “Курс 
Алхимии”, статья “Провидения”, Москва, 1998. Прим. Пер).
Кейси впервые упомянул о перевоплощении на сеансе в 1923 году. Считывая 
информацию с объекта, Артура Ламмерса, он сказал: “Однажды он был монахом”. 
Кейси никогда не помнил того, что говорил во время сеансов, поэтому, когда ему 
была прочитана стенограмма с подобными словами, он впал в смятение. “Не 
противоречит ли реинкарнация Писаниям?” — спрашивал он себя.
Кейси признавал буквальное толкование Библии, которую до 1923 года он 
перечитывал ежегодно на протяжении всех сорока шести лет своей жизни. Он знал о 
реинкарнации, но рассматривал ее как индийское суеверие. После сеанса с 
Ламмерсом Кейси снова перечитал всю Библию, чтобы узнать, осуждает ли она эту 
идею. Он решил, что не осуждает, и продолжил свои провидения прошлых жизней. В 
конечном итоге он принял реинкарнацию и предсказал свое собственное новое 
воплощение в двадцать втором веке в Небраске.16 Труды Кейси оказали воздействие 
на миллионы американцев, многие из которых никогда не вернутся к видению жизни, 
присущему ортодоксальному христианству.
Воспоминания в песочнице
 
Как и Кейси, я стала верить в реинкарнацию благодаря необычайному опыту, 
пережитому мною. Когда мне было четыре года, я вспомнила прошлую жизнь. Это 
случилось весенним днем, когда я играла в песочнице на огороженной площадке, 
устроенной для меня отцом. Это был мой собственный мирок в более пространном 
мире нашего двора в Ред-Бэнке, штат Нью-Джерси.
В тот день я была одна, играла песком, сыплющимся сквозь пальцы, и наблюдала 
плывущие по небу пушистые облака. Затем постепенно, мягко сцена стала меняться. 
Будто кто-то поворачивал ручку настройки радиоприемника, и я оказалась на 
другой частоте — играя в песке у Нила в Египте.
Все выглядело столь же реальным, как и моя площадка для игр в Ред-Бэнке, и 
столь же знакомым. Я развлекалась там часами, плескаясь в воде и ощущая на 
своем теле теплый песок. Моя мать-египтянка была рядом. Каким-то образом это 
тоже был мой мир. Я знала эту реку вечно. Были там и пушистые облака.