обвинений, которые когда-либо выдвигались против гностиков).
Для своих нападок на Оригена он припас самый сильный полемический яд, объявив, 
что тот отрицал воскресение плоти. Однако, как продемонстрировал исследователь 
Ион Дехау, Епифаний не только не понимал идей Оригена, но и не вникал в них. 
Тем не менее он смог убедить церковь в том, что воззрения Оригена не понимания 
[священных текстов]. В результате через полтора века на основании написанного 
Епифанием учение Оригена будет предано анафеме.2
Епифаний был тем камнем, брошенным в тихий пруд, от которого пошли круги 
дебатов от Палестины до Египта и Константинополя. Множество доводов 
сформулировал Иероним, современник Епифания. Иероним порой вел себя 
неподобающим святому образом, например, называя одного из своих оппонентов 
Грюннием Ко-рокоттой Порцеллием — “жирным хряком”.
Как и во времена Оригена, произошло разделение на тех, кто воспринимал Писание 
буквально, и тех, кто видел в нем аллегорию. Епифаний и Иероним были 
“буквалистами”, подобно отцам церкви Иренею и Тер-туллиану. Епифаний настаивал 
на том, что Сотворение мира произошло именно так, как оно описано, и что Эдем 
имеет определенное географическое положение.4 Мефодий Олимпийский, еще один 
анти-оригенист, располагал Эдем у истоков Тигра и Евфрата.5
Иероним считал, будто воскресшие тела будут состоять из плоти и крови и даже 
иметь гениталии, которые, однако, в будущем не понадобятся. Последователи же 
Оригена считали, что воскресшие тела будут духовными. Последовательницы его 
учения, выступая против Иеро-нима, хлопали себя по груди, животу и бедрам, 
вопрошая: “И это несчастное, слабое тело должно воскреснуть? Ежели нам суждено 
уподобиться ангелам, то и естество наше станет ангельским!”6
Полемика по учению Оригена коснулась и монастырей в египетской глуши, в 
особенности в Нитрии, где нашли приют около пяти тысяч монахов. В Египте было 
два типа монахов: простые и необразованные, составлявшие большинство, и 
оригенисты— образованное меньшинство.
Полемика сосредоточилась на вопросе о том, имеет ли Бог видимое и осязаемое 
тело. Монахи-простецы полагали, что имеет. Оригенисты же считали Бога невидимым 
и трансцендентным. Первая категория монахов не могла постичь мистические 
рассуждения Оригена о природе Бога.
В 399 году епископ Феофил написал письмо, в котором отстаивал позицию Оригена. 
В ответ на это толпы монахов-простецов устремились в Александрию, устраивая 
уличные беспорядки и даже угрожая Феофилу смертью.
Епископ не замедлил взять свои слова обратно, объявив, что, наконец, он понял — 
у Бога действительно есть тело. “Увидев вас, узрел я лик Божий”.7 Внезапный 
демарш Феофила повлек за собой серию событий, которые привели к преданию 
Оригена анафеме и сожжению нит-рийской обители.
В начале 400 года Феофил созвал в Александрии Собор, который вынес приговор 
произведениям Оригена. В Риме Папа сделал то же самое, побуждая и остальных 
епископов последовать его примеру. Таким образом Феофил смог призвать на помощь 
имперские войска, чтобы предать огню кельи оригенистов, а их самих отправить в 
изгнание. Казалось, что дебаты по поводу Оригена закончились победой Епифания, 
Иеронима и монахов-простецов.
Тем не менее в пятом веке тайная жизнь учения Оригена продолжалась в монастырях 
Верхнего Египта. Даже Феофил продолжал почитывать труды Оригена, заявляя о 
своей способности отделить розы от шипов.8
 
“Поступи с другими так... ”
 
Ополчиться на последователей Оригена Феофила побудила политика, проводимая 
императором Феодосием I. Феодосии (годы правления 379 — 395) был первым после 
Константина императором, который ревностно проводил в жизнь решения Нисинского 
Собора. Он издал указы против арианства и других “ересей”.
Под властью Феодосия христиане, столько лет подвергавшиеся преследованиям, из 
гонимых превратились в гонителей. Бог, созданный по образу человека, оказался 
крайне нетерпимым. Ортодоксальные христиане применяли предусмотренные законом 
санкции и насилие по отношению ко всем еретикам (включая гностиков и 
оригенистов), язычникам и евреям. В подобной обстановке было небезопасно 
исповедовать идеи внутренней божественности и стремиться к единству с Богом.
Возможно, именно во времена правления Феодосия были захоронены манускрипты 
Наг-Хаммади, — скорее всего, монахами-оригенистами. Несмотря на то, что 
последователи Оригена не были явными гностиками, они симпатизировали 
гностической точке зрения и могли спрятать книги, когда те стали жечь им руки.9
Феодосии издал также эдикты против политеизма, и христиане восприняли это как 
официальное разрешение начать нападки на язычников, включая и приверженцев 
мистериальных религий. Так епископ Феофил получил возможность спровоцировать 
разрушение толпой великого александрийского символа язычества — мистериального 
храма бога Сераписа. Громадная статуя Сераписа, шестьсот лет вдохновлявшая 
верующих, была расколота. Толпа разорила по меньшей мере одну из крупнейших 
библиотек Александрии. Волна жестокости пронеслась по всему Средиземноморью, 
христиане разрушали языческие храмы, уничтожая статуи и фрески.
Достойным преемником епископа Феофила стал его племянник— епископ Кирилл, 
патриарх Александрии (412 — 444 гг.). Кирилл спровоцировал убийство 
женщины-философа Ипатии, известного математика, главы неоплатонической школы в 
Александрии. Ипатия, следуя Плотину, обучала мистическому созерцанию и 
стремлению к божественному единению. Как и Плотин, она призывала своих учеников 
“развивать божественное в себе до исконно божественного”.10
Несмотря на то, что Ипатия не выступала в оппозиции христианству и даже