две категории — те, кто привязан к “тому, что смертно”, и те, кто стремится к 
“тому, что существует”. Что же “существует”? То, что духовно, — “бессмертный 
разум  и  бессмертная  душа”,16—  говорится  в “Зостриане”.
Подобно Филону, гностики сообщают нам, что для освобождения от круга 
перерождений мы должны изменить систему своих ценностей и стремиться к вещам 
духовным. “Зостриан” поведал, что душа, нашедшая “то, что существует”, — это 
душа, “испытавшая в себе открытие истины”.'7 Итак, стремиться к тому, что 
существует, означает соприкоснуться с Богом внутри себя.
Изменение системы ценностей можно назвать духовным пробуждением. Это происходит,
 как только душа осознает свой божественный исток и, как говорится в 
“Зостриане”, начинает “снова жить внутри”. И лишь тогда она способна понять, 
что обладает “бессмертной непреходящей силой”. Когда душа живет в единстве с 
Богом внутри, она постоянно сознает то, что является истинно существующим. 
Таким образом она устремляется к области Духа, когда в следующий раз покидает 
тело. Текст описывает эту личность как того,  кто “вобожествляется и 
возвращается к Нему”18
Стремление к тому, что “существует”, составит отдельную тему, если мы более 
пристально рассмотрим цели гностиков. Мы осознаем, что духовное пробуждение к 
божественному истоку является первым шагом на пути вобожествления. И тогда 
зададимся вопросом, как это пробуждение соотносится с верой христиан в 
воскресение, вечную жизнь и Царство Божие.
 
 
 
ГЛАВА 14
   Являются ли воскресение и реинкарнация взаимоисключающими понятиями?
 
Те, кто говорит, что Господь умер изначала и он воскрес, заблуждаются, ибо он 
воскрес изначала и он умер. Если некто не достиг воскресения вначале, он не 
умрет.
“Евангелие от Филиппа”, изречение 21
 
(“Апокрифы древних христиан”. С.- Пб., 1994, стр 35).
 
 
СТРАННЫЙ ВЫДАЛСЯ ДЕНЕК НА “БИЛЛИКАН БИТСИЗ” — фабрике по производству круп. 
Хотя Архангел Гавриил вострубил, возвещая конец света, еще в 7:01 утра, Горацио 
Дж. Билликан как обычно пришел на службу. “Это дает мне возможность без помех 
привести в порядок личную корреспонденцию”, — сказал он. Все шло гладко, пока 
не вошел его отец, выглядевший в точности как в день смерти, только более 
здоровым, требуя ответа, почему закрыта фабрика.
Отец и сын все еще выясняли, кто здесь главный, когда в дверях показался 
дедушка Билликан— двадцать миль, пройденные по дороге с кладбища, освежили его 
— и потребовал передать ему дела. Спор прекратился, когда до них дошло, что у 
всех троих начисто отсутствует аппетит и что в обозримом будущем вряд ли 
кто-нибудь заинтересуется продукцией “Билликан Битсиз”.
Это история из рассказа Айзека Азимова “И вострубил седьмой ангел” — 
язвительной сатиры на телесное воскресение. В этом рассказе из мертвых восстают 
младенцы — младенцы, которые никогда ничего не съедят и никогда не вырастут. 
Тысячи людей восстают из могил голыми и бродят в поисках дома. Машины, 
телевидение не работают, исчезли животные. Здания и одежда начинают разрушаться,
 почва становится серой, а небосвод белесым. Когда жизнь превращается в нудный 
черно-белый фильм, люди начинают осознавать, что вечность — вещь весьма унылая.
Ричард Левин, профессор истории, мрачно наблюдая за идущими по улице 
обнаженными женщинами, сокрушается о своих испарившихся земных вожделениях. Без 
еды, питья, путешествий, торговли или секса все, что остается, это “мы сами и 
мысли в придачу”, — отмечает Левин. “Над нами свершился суд, вынесен и приговор,
 — заключает он, — и это не небеса, это ад”.'
Азимову удалось подметить некоторые из ключевых проблем идеи воскресения тела. 
Действительно ли мы хотим вновь увидеть всех своих родственников, продолжить 
прерванные раздоры? Если нам придется жить вечно с нашими теперешними 
недостатками, будем ли мы счастливы? Чем еще может привлекать нас физическая 
жизнь без еды, питья и секса? И есть ли вообще какой-либо смысл в вечной жизни, 
в которой мы не растем и не меняемся?
Конечно же, в истории Азимова упущен Христос. В традиционном христианском 
взгляде на воскресение Христос царит во славе и делает нас счастливыми, 
уничтожая все наши негативные человеческие аспекты. Но действительно ли мы 
хотим, чтобы нас изменила, пусть даже в лучшую сторону, некая могущественная 
внешняя сила? Неужели в этом и заключается смысл вечной жизни? Или существует 
более глубокий смысл?
 
Являются ли воскресение и реинкарнация взаимоисключающими понятиями?
“Плоть и кровь... ”
 
Начиная с первого века христиане обсуждают смысл воскресения вкупе с вечной 
жизнью и грядущим Царством Бога, обещанными Писанием.
В Новом Завете представлены противоречивые взгляды на воскресение. Он, в свою 
очередь, лишь отражает многообразие концепций воскресения, имевших место в 
иудаизме. Одни иудеи верили, что воскреснут лишь праведные израильтяне. Другие 
полагали, что воскреснут все израильтяне, а судимы будут только нечестивцы.