Семинар, посвященный Иисусу, опубликовал информацию о некоторых из своих 
открытий в книге “Пять Евангелий”, куда наряду с Евангелиями от Матфея, Марка, 
Иоанна и Луки входит и “Евангелие от Фомы”.
26. Не все современные ученые поддерживают выводы семинара, посвященного Иисусу,
 а некоторые выражают категорическое несогласие с его открытиями. К последним 
относятся: см. Luke Timothy Johnson, “The Real Jesus: The Misguided Quest for 
the Historical Jesus and the Truth of the Traditional Gospels 
(HarperSanFrancisco, 1996); and Ben Witherington III, “The Jesus Quest: The 
Third Search for the Jew of Nazareth”, (Downers Grove, III.: InterVarsity Press,
 1995).
27. Матф. 6:3-4.
28. Gospel of Thomas, saying 62, in Kloppenborg et al., “Q-Thomas Reader”, p. 
144. В русском переводе “Евангелия от Фомы”, “Апокрифы древних христиан”, С.-Пб.
, 1994, стр. 45, это изречение 66 звучит так: “Иисус сказал: Я говорю мои тайны.
.. тайна. То, что правая рука будет делать, — пусть твоя левая рука не знает 
того, что она делает”. Прим. пер.
 
Глава 12
 
1. Наиболее серьезным нападкам гностики подверглись со стороны отцов церкви 
Иренея, Тертуллиана и Епифания. Но в этих работах есть множество изъянов, и их 
следует рассматривать как то, чем они на деле и являются — свидетельствами 
религиозных споров, а не истории. Иреней, известный как первый отец церкви, 
написал пятитомный труд “Adversus Haereses” (“Против Ереси”), направленный на 
разоблачение гностиков. Исследователи подвергли его критике за недостаток 
объективности и путаные мысли.
У Тертуллиана много сочинений против гностиков. Не одобряя глубокие философские 
исследования гностиков, он заявлял, что в них нет необходимости. “Со времени 
Иисуса Христа мы не нуждаемся ни в каких дальнейших изысканиях и ни в каких 
исследованиях со времени провозглашения Евангелия”, — писал он.
В четвертом веке епископ Епифаний из Саламина написал работу, названную им 
“Panarion”, или “Ящик лекарств”, так как ей предназначалось охранять [верующих] 
от влияния гностических групп. Он изобразил всех еретиков, включая гностиков, 
“самовлюбленными”, “никчемными” и “злобными”. См. Tertullian and Epiphanius, 
quoted in Kurt Rudolph, “Gnosis: The Nature and History of Gnosticism” (San 
Francisco: Harper and Row, 1987), pp. 15, 19.
Другие отцы церкви изображали “распущенность” гностиков “вообще”, но описания 
Епифания самые “живописные”. Он говорил, что они занимались следующим: имели 
половые отношения, но не допускали рождения детей, поедали абортированные плоды,
 молились обнаженными, “проводили время в распутстве и пьянстве”, погрязли в 
гомосексуализме и поглощали сперму и менструальные выделения. “The Panarion of 
St. Epiphanius, Bishop of Salamis: Selected Passages”, trans. Philip R. Amidon 
(N.Y.: Oxford University Press, 1990), p. 77.
Современные ученые не принимают Епифания всерьез. Его “слепой ортодоксальный 
пыл”, как сказал исследователь Курт Рудольф, привел к неподдающемуся критике 
искажению фактов, “совершенно невероятным сообщениям” и “выдумкам”. “Он тем 
самым совершенно запутал историю раннехристианских ересей, и серьезное 
исследование прежде всего должно тщательно отделить зерно от мякины, работа эта 
и по сей день не завершена”, — пишет Рудольф, “Gnosis”, pp. 18, 19.
Есть свидетельства того, что по меньшей мере одна гностическая группа 
предприняла попытки очиститься от этих обвинений. “Pistis Sophia”— гностический 
текст второго или третьего века, сулит суровое наказание после смерти всякому, 
кто ест чечевичную похлебку с добавленной в нее спермой и менструальными 
выделениями. В нем содержится ссылка на слова Иисуса: “Грех этот гнуснее всех 
грехов и беззаконий”. Он говорит, что душа совершившего это будет ввергнута во 
тьму внешнюю, где будет “разрушена и уничтожена”. G.R.S. Mead, trans., “Pistis 
Sophia”, 147 (Blauvelt, N.Y.: Garber Communications, Spiritual Science Library, 
1984), p. 322. Это свидетельствует о том, что, возможно, существовали какие-то 
секты, которые практиковали то, в чем обвинял их Епифаний, но другие 
гностические секты избегали подобных практик.
Анализируя критику Иренея, мы обнаружим некие противоречия, наводящие на мысль 
о том, что гностики скорее были склонны к аскетизму. Иреней выступал с критикой 
гностической секты карпократов, ведущих, как он утверждал, “разгульный образ 
жизни”, порицал их за слова “поведение хорошо или плохо лишь в представлении 
человека”. По их словам, говорил он, нельзя освободиться от перерождений, пока 
не испытаешь “жизнь всякого рода и дела всякого рода”. Обвиняя гностиков в 
“делах всякого рода”, Иреней, вероятно, включил в эти дела и те действия, о 
которых христианам было запрещено даже помыслить, — проституцию, гомосексуализм 
и детоложество.
Однако, в предшествующем этому описанию отрывке Иреней противоречит сам себе, 
обвиняя карпократов в намерении соперничать с Иисусом и апостолами в аскетизме. 
Могут ли оба описания быть правдивыми?
Из других гностических текстов нам уже известно, что некоторые секты верили, 
будто, отрекаясь от плотских страстей, можно избежать новых рождений. Иреней 
рассказывает о том, что карпократы считали Иисуса “таким же, как остальные 
люди”, но способным постичь свою божественную природу. Иисус благополучно 
“победил” свои страсти.
Иреней заявляет, что некоторые карпократы имели наглость стремиться быть более 
аскетичными, чем Иисус. Он говорит: “Но ежели кто-либо презрит все здесь более 
его, то может стать более великим”. Карпократы верили, что их души вышли из