того же источника, что и душа Иисуса, и по мере подражания ему их “могут счесть 
достойными той же славы” и позволить им “снова вернуться туда”. Irenaeus 
“Adversus Heresies” 1.25.3, 4, 1, 2 in Foerster, Gnosis, pp. 37, 36.
Как же могли карпократы намереваться с одной стороны соперничать с Иисусом в 
чистоте, а с другой испытать “дела всякого рода”? По-видимому, закономерно 
задать вопрос: не являются ли обвинения Иренея в адрес карпо-кратов искаженным 
толкованием смысла реинкарнации. Концепция перевоплощения души, согласно своему 
логическому заключению, гласит, что человек может побывать в любого рода жизни 
и все же спастись. И это было одной из причин, по которой данная идея не 
нравилась отцам церкви. Можно быть вором и проституткой в одной жизни и, 
продвинувшись, стать купцом, аристократом или даже святым или мучеником в 
следующей. Это подрывало основы принадлежащей церкви доктрины “единственной 
попытки”, а тем самым и ее — церкви — авторитета.
Иреней попросту мог сказать: если вы верите в реинкарнацию, значит вы верите в 
то, что повинны во всякого рода прегрешениях, совершенных вами на протяжении 
многих воплощений. В любом случае, противоречия в его работах должны вызывать 
подозрения в достоверности данных сведений. Описание им карпократов как аскетов 
более согласуется с откровениями относительно гностической теологии, 
содержащимися в текстах библиотеки Наг-Хаммади, чем его противоречивые 
обвинения в развратном поведении.
2. Henry Chadwick, “The Domestication of Gnosis”, in Bentley Layton, ed., “The 
Rediscovery of Gnosticism” (Leiden: E.J. Brill, 1980), 1:3.
3. Анализ некоторых гностических текстов может оказать помощь в прояснении 
отношения гностиков к деторождению и сексу. Валентинианский текст “Excerpta ex 
Teodoto” доказывает несостоятельность обвинения гностиков в отказе иметь детей. 
В нем рассказывается, что рождение детей является важной и необходимой частью 
спасения.
В одном гностическом тексте— “Евангелии египтян” — Спаситель говорит, что 
“смерть царит, покуда жены рождают”. Возможно, некоторые восприняли это, как 
отказ от деторождения. Но автор-валентинианин “Excerpta ex Teodoto” 
предупреждает нас, что утверждение Спасителя не должно быть истолковано как 
критика деторождения.  Он  говорит,  что  воспроизводство  является 
“незаменимым для спасения верующих, — ибо рождение детей необходимо, пока не 
родится “прежде ценимое семя”. Foerster, “Gnosis”, 1:230.
“Прежде ценимым семенем” называются искры божественности, вовлеченные в материю.
 До той поры, пока эти семена не освободятся от материи и не вернутся к Богу, 
деторождение необходимо.
Этот текст указывает на то, что гностики по-разному относились к деторождению, 
и возможно, отражает споры относительно воспроизводства, имевшие место в 
гностических кругах. Вполне вероятно, в некоторых группах считалось, что люди 
должны сами сделать выбор — жениться или блюсти целибат.
Элейн Пейджелс предложила новое толкование отрывка из “Евангелия от Филиппа”, 
который свидетельствует в пользу мнения о личном выборе, поскольку гностицизм 
представлял собою стезю индивидуального развития. В этом евангелии содержится 
детальное описание брачного покоя. До сих пор большинство исследователей 
толковало этот поэтический образ как принятие безбрачия или отказ от него. Но 
Элейн Пейджелс утверждает, что под картиной брачного покоя подразумевалось 
единение души с Духом, или Сыном Божьим. Она говорит, что гностики не ратовали 
ни за брак, ни за безбрачие, а верили в важность духовного развития личности.
Исследовательница отмечает, что валентинианский автор “Евангелия от Филиппа”, 
хотя и заявляет, что оказывает предпочтение аскетизму, “воздерживается от того, 
чтобы давать особые указания, и, в частности, от того, чтобы ратовать 
исключительно за брак или за целибат. Очевидно, что самым важным является не 
выбор человеком того, либо другого, а качество его намерения и уровень гнозиса”.

В доказательство Элейн Пейджелс приводит цитату из “Евангелия от Филиппа”: “Не 
бойся плоти и не люби ее. Если ты боишься ее, она будет господствовать над 
тобой. Если ты полюбишь ее, она поглотит тебя, она подавит тебя” (изречение 62. 
“Апокрифы древних христиан”, С.-Пб., 1994, стр 32). В этом отрывке не 
рекомендованы ни аскетизм, ни чувственность, но срединный путь. См. Pagels, 
“Mystery of Marriage” in “The Gospel of Philip Revisited”, in Birger A. Pearson,
 ed., “The Future of Early Christianity:
Essaya in Honor of Helmut Koester” (Fortress Press, Minneapolis, 1991), pp. 453,
 449. (Однако эти писания не давали гностикам рекомендаций, следуя 
индивидуальной стезей, совершать непотребное. Скорее всего, каждый верующий 
должен был стать сам себе полицейским. На гностиков возлагалась особая 
ответственность — уравновесить свое знание любовью, сознательно “докопаться до 
корня зла внутри себя” и “вырвать этот корень из сердца”, как говорится в 
“Евангелии от Филиппа” [in “Gnostic Scriptures”, 83.18]).
Итак, мы видим, что в ранние века христианства существовало многообразие 
христианских верований и практик, что сохранилось и поныне. Нам известно, что 
некоторые гностики исповедовали аскетизм, иные, как возможно сказали бы отцы 
церкви, были “морально развращены”. Но целью гностицизма не было формирование 
морали, его целью было просвещение.
4. См. Bentley Layton, historical introduction to part 3: “The School of 
Valentinus”, in “The Gnostic Scriptures” (Garden City, N.Y.: Doubleday and Co., 
1987), pp. 270, 272.
5. Aristobulus, frag. 4.5, in Charlesworth, “Old Testament Pseudographa”,2:840.
6. Марк 4:11, 34.
7. CM. Funk, Hoover, and the Jesus Seminar, “The Five Gospels”, pp. 55-56.