рамки академических журналов, и запретила упоминать свое настоящее имя. Не 
удивительно ли то, что Лорел знала, в каком здании в Куэнке заседал в 1584 году 
суд инквизиции? Даже в государственном отделе по туризму не знали об этом. 
Лорел описала это здание, как старый замок, возвышающийся над городом. Из 
отдела по туризму сообщили, что инквизиция располагалась в здании, стоявшем 
непосредственно в городе. Однако из малоизвестной испанской книги Линда Тараци 
узнала, что инквизиция была переведена именно в такой замок в декабре 1583 года,
 незадолго до того времени, когда, по словам Лорел, Антония приехала в Куэнку.
Могла ли Лорел состряпать “воспоминания” из романтической литературы, которую 
ей довелось читать? Линда Тараци расспрашивала ее о книгах, фильмах и 
телевизионных передачах, которые та смотрела, и даже проверила каталоги 
исторической литературы. Она не обнаружила ничего, что напоминало бы историю 
Антонии.
Случай Антонии кажется невероятным, поскольку уж очень походит на роман, — 
Тараци признавала, что “отчасти это может быть и так”,2 — однако при этом он 
гораздо ближе к жизни, чем художественная литература. Например, несмотря на то, 
что в романах инквизиторы обычно изображаются негодяями, Антония описала одного 
из них более человечным.
Тараци нашла подтверждение этой характеристике. Она обнаружила, что в то время, 
когда, по словам Лорел, Антония жила в Куэнке, инквизиция была там достаточно 
терпимой. Никто не был заживо сожжен во времена Антонии, хотя один человек был 
четвертован. Историческая точность сведений Лорел более чем необычайна.
Случай Лорел является лишь одним из тысяч засвидетельствованных случаев 
воспоминаний прошлой жизни, которые подтверждают широко распространенную на 
Западе веру в перевоплощение душ. Когда люди слышат истории, подобные истории 
Лорел, это часто способствует развитию дремлющей в них веры в реинкарнацию. 
Другими подтверждениями ее могут быть их собственные воспоминания о прошлых 
жизнях, опыты выхода из тела и опыты клинической смерти. В этой главе мы 
рассмотрим все три типа, чтобы лучше понять, почему люди склонны верить в то, 
что они жили раньше.
Навязчивые воспоминания
 
Многие документальные свидетельства о прошлых жизнях собраны Яном Стивенсоном, 
самым плодовитым исследователем в этой области. Психоаналитик, ранее 
возглавлявший факультет психиатрии Медицинской школы Виргинского университета, 
Стивенсон все свое время, начиная с 1967 года, посвящал исследованию прошлой 
жизни.
В тот год Честер Ф. Карлсон, изобретатель технологии, использующейся в 
копировальных автоматах “Ксерокс”, учредил фонд для продолжения работы Яна 
Стивенсона. Ученый оставил свою должность с тем, чтобы возглавить отделение 
парапсихологии в составе университетского факультета психиатрии.
Стивенсон старается не иметь дела с гипнозом, говоря, что он редко дает 
“действительно ценные” результаты. (Он упоминает случай Антонии, как один из 
редких, достойных внимания).3 Вместо этого он предпочитает работать с людьми, у 
которых появлялись спонтанные воспоминания о прошлых жизнях, главным образом с 
детьми. Он расспрашивает их, записывает их воспоминания, а затем пытается 
самостоятельно проверить детали их прошлого существования. У Стивенсона 
записано более двух с половиной тысяч случаев, в большинстве своем из Индии, 
Шри-Ланки и Бирмы.
Некоторые скептики критикуют информацию Стивенсона, потому что она, в основном, 
поступает из азиатских стран, где широко распространена вера в реинкарнацию и, 
вполне вероятно, что родители поощряют воспоминания детей о прошлых жизнях. 
Однако многие азиатские родители не поощряют этого. Как указывает Стивенсон, 
они считают, что подобные воспоминания приносят несчастье и приводят к ранней 
смерти. В действительности в 41 проценте случаев, записанных Стивенсоном в 
Индии, родители пытались запретить своим детям говорить о прошлых воплощениях, 
применяя даже такие методы, как порка и полоскание рта грязной водой4
Как полагает Стивенсон, причина того, что им записано меньше “западных” случаев,
 заключается в следующем: люди на Западе не знают, что делать с подобными 
воспоминаниями, когда они возникают. Система их верований не дает им никакой 
общей схемы. Одна женщина-христианка, чей ребенок говорил, что является 
воплощением ее старшей сестры, сказала Стивенсону:
“Если бы в моей церкви узнали, о чем я рассказываю вам, меня бы выгнали”.5
Воспоминания некоторых из его респондентов удивительно достоверны. Они 
вспоминают имена, места и обстоятельства и даже способны продемонстрировать 
навыки, например, игру на барабане, которым не обучались в этой жизни, но 
которыми их личность владела в прошлом воплощении. И хотя Стивенсон не считает, 
что какие-либо из этих свидетельств можно рассматривать как исчерпывающее 
научное доказательство перевоплощения душ, он полагает, что где-то должно 
найтись идеальное свидетельство, которое станет таковым. Один недавно 
произошедший в Англии случай кажется довольно убедительным.
   Материнская любовь не умирает
 
“Я знаю, это должно звучать очень странно, но я помню о семье благодаря снам”, 
— сказала Дженни Кокелл женщине на другом конце телефонного провода.6
(* В своей книге Дженни пишет “Джеффри” вместо настоящего имени, чтобы оградить 
частную жизнь его семьи).
Был апрель 1990 года, и она говорила с дочерью Джеффри Саттона, ирландца, чья 
мать умерла в родах 24 октября 1932 года. Разговаривать ей было неловко. Это 
был ее первый контакт с семьей, с которой, как она считала, смерть разлучила ее