притягательный порок и непоколебимая добродетель.

Действуй по обстоятельствам.
В одном саду жила старая змея. От дряхлости она уже не могла ловить лягушек и 
лежала неподвижно на берегу пруда. Тут одна лягушка с безопасного расстояния 
заговорила с ней: «Отчего ты не охотишься?» И змея стала рассказывать:

– У брахмана Каундиньи был сын лет двадцати, обладавший всяческими 
достоинствами. Как на грех, я, негодная, укусила его. Увидел брахман своего 
сына мертвым, упал он и в горе катался по земле. Тогда пришли к нему все 
родственники, и один из них, только что окончивший обучение молодой человек, 
сказал: «Друг Каундилья! Неразумно ты делаешь, что так убиваешься. Послушай! 
Как только родится человек, его берет на руки, как кормилица, бренность, а 
потом уже мать: где же после этого место для скорби? Телу грозит разрушение, 
счастье ведет к несчастью, свиданье – к разлуке: все возникающее погибает. 
Счастье не в том, чтобы продолжать жизнь, совершенно бессмысленную, состоящую 
из рождения, смерти, старости, болезней и страдания. Не радость, а горе – 
условие счастья: о счастье говорят тогда, когда кто-нибудь избавляется от 
страдания». И Каундилья, согласившись со сказанным, проклял меня: «Теперь ты 
должна будешь возить лягушек на себе верхом…» – И вот я здесь лежу, обреченная 
исполнять проклятие брахмана – возить лягушек.
Тогда лягушка отправилась к своему царю и рассказала об этом. Царь лягушек 
пришел, чтобы поездить на змее, но она еле двигалась. Тогда он спросил: «Почему 
это ты так медленно ползаешь?» – «Я ослабела от недостатка пищи». – «Можешь 
есть моих подданных, я разрешаю». – Приняв эту великую милость, змея по очереди 
съела всех лягушек, а под конец и их царя.
* * *
В мировоззрении древних индийцев вполне органично уживались такие плохо 
совместимые составляющие, как изощренные логические построения и развитое 
мифологическое мышление. Причем это касалось не только различия между 
религиозными течениями и философскими школами, но даже в пределах одной 
традиции всегда присутствовали абстрактные и образные формы выражения мысли. 
Поэтому нет ничего удивительного, что в буддизме наряду с разработанной теорией 
причинно-следственных связей, объясняющей работу отлаженного механизма 
переходов живых существ между мирами, можно встретить описание Царя Смерти с 
Зеркалом Кармы в руках. Или в йоге среди тщательно детализированных методов 
различения и преодоления конкретных кармических следов мы наталкиваемся на 
замечание, что того же самого результата можно достичь и просто по любви к Богу.
 Эта особенность сыграла свою роль в восприятии учения о карме современным 
западным обществом и породила впоследствии немало недоразумений в истолковании 
закона кармы.




СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О КАРМЕ


С начала прошлого века сведения о карме и перевоплощениях начали поступать на 
Запад в основном двумя путями, которые имели прямо противоположную 
направленность. С одной стороны, это миссионерская деятельность индийских 
учителей, совершающих поездки в Америку и Европу с лекциями и семинарами; 
с другой, это паломничество на «прародину человечества» западных учителей в 
поисках корней эзотерического знания. Восприятие понятия кармы составлялось 
одновременно из несовместимых попыток индийцев объяснить его и попыток 
европейцев понять его – отсюда возникали разные, во многом несходные теории.
Следующее наслоение инакомыслия в решении кармических вопросов создается 
мыслителями, переработавшими наследие «паломников» обоих направлений. Среди них 
основное различие состоит уже во временной ориентации: одни стараются найти и 
удержать исконное значение закона кармы, а другие сознательно вводят и 
развивают «современное представление о карме». Эти процессы происходят также и 
в самой Индии, где постоянно появляются неортодоксальные учения, создавая тем 
самым предпосылки для новой волны «эмиграции» знания.
Представить достоверным образом ситуацию, сложившуюся вокруг понятия кармы в ХХ 
веке, непросто по многим причинам. Изложение древних учений весьма затруднено 
недостатком исторических сведений и хороших переводов оригинальных текстов. 
Однако для современной ситуации характерны особые трудности. Прежде всего, мы 
имеем дело не с устоявшимися традициями, прошедшими «отбор временем», а с 
продолжающимся брожением переосмысления древнего наследия. Далее, в 
истолковании понятия кармы оказались заинтересованы представители западной 
культуры, и они стараются выразить свое понимание в привычных стереотипах 
мышления. Необходимо излагать и контекст, в который попадают сведения о 
кармической обусловленности, но невозможно погружаться в проблемы западного 
мира в рамках небольшого исторического очерка.
Главное препятствие на пути передачи целостной картины, или хотя бы мозаики из 
современных учений о карме, создается следующим парадоксальным обстоятельством. 
Построение единой кармической теории подвержено тенденциям, которые в последнее 
время направляют решение любых теоретических задач – это попытки сочетать узкую 
специализацию и углубленное изучение вопроса с широким подходом и стремлением к 
синтезу несовместимых точек зрения. Закон кармы известен современному человеку