тдался на волю фантазии, словно в хорошей видеоигре, но во всем этом не было и 
намека на реализм. В таких случаях, видя, что дети фантазируют, я позволяла им 
проявлять свое воображение и даже подыгрывала им с удовольствием. Я не хотела, 
чтобы они думали, что «провалились», только потому, что не сделали того, что от 
них ожидали. В любом случае, тут не было вреда.
Цветочные человечки
      Подруге Сары, Аманде Дики, было одиннадцать лет, когда я регрессировала 
ее. У нее были очень яркие воспоминания об англичанке, которую звали Элизабет К.
 (она не могла точно вспомнить фамилию). Эта женщина жила неподалеку от Лондона 
с матерью и братом в середине девятнадцатого века. Элизабет часто выходила в 
садик своего городского дома и говорила с «цветочными человечками» – маленькими 
духами, которые всегда появлялись из-за цветка и давали ей совет по любому 
вопросу, который ей тяжело было решить самостоятельно. Элизабет написала 
рассказы об этих человечках. Их опубликовали в лондонской газете, и скоро они 
стали очень популярны. Она вышла замуж и родила сына. Овдовев в молодом 
возрасте, Элизабет эмигрировала в Америку вместе со своим сыном. Она продолжала 
зарабатывать на жизнь литературой, пока не умерла от болезни, которую Аманде 
было трудно назвать. Ее жизнь омрачали лишь жестокие ссоры с братом.
      Мне стало любопытно, нельзя ли получить объективную информацию об 
Элизабет. Я спросила Аманду, не опубликовала ли Элизабет хотя бы одну книгу. Но 
та ответила, что не помнит об этом, рассказы печатались только в газетах, как 
истории с продолжением. Это звучало аутентично, так как в середине 
девятнадцатого века газетные сериалы были очень популярны – ведь газеты были 
гораздо дешевле, чем книги, покупку которых мог себе позволить отнюдь не каждый.
 Могла ли об этом знать одиннадцатилетняя Аманда? Остальная часть истории также 
звучала вполне правдиво – детали были реалистичны, и она их вспоминала легко. К 
тому же это подходило Аманде, которая в свои одиннадцать лет необыкновенно 
легко обращается со словами.
      Но откуда взялись эти «цветочные человечки»? Аманда, развитая и 
практичная, казалось, сама была смущена этой «нелепой» деталью истории. Я 
решила, что это, по-видимому, был фрагмент фантазии, просочившийся в историю. 
Норман Индж говорил мне, что в воспоминания о прошлых жизнях могут иногда 
проникать отрывки образов и мыслей из жизни настоящей. Он объяснял это тем, что 
воспоминания о прошлых жизнях приходят из нашего подсознания – хранилища всей 
нашей памяти как об этой, так и о предыдущих жизнях. И он предупреждал меня, 
что не следует отбрасывать всю историю из-за несоответствия отдельных деталей, 
если в целом она кажется правдивой. В случае с Амандой история казалась 
подлинной, и я приняла ее такой, какой она была, не желая выплеснуть ребенка из 
купели вместе с водой.
      Через несколько месяцев Аманда выиграла на конкурсе по литературе, 
который проходил в школе. Я поздравила ее и сказала: «Вот видишь, тебе перешел 
талант из прошлой жизни». В ответ Аманда закатила глаза и стала нервно хихикать.
 Она все еще не была уверена в регрессии, особенно в этих «цветочных 
человечках».
      Аманда и ее родители переехали из нашего штата в следующем году, но она 
продолжала поддерживать связь с Сарой. Они навещали друг дружку во время 
школьных каникул, а в остальное время переписывались. Это дало мне возможность 
следить за ее развитием как автора. Она говорила, что пишет короткие рассказы и 
участвует в издательстве школьного литературного журнала. Она призналась мне, 
что до сих пор носит в себе воспоминания об Элизабет – писательнице в ее 
прошлой жизни.
      Почти через пять лет после своей регрессии Аманда написала мне письмо с 
совершенно необычным эпилогом:
      «Один из самых странных случаев в моей жизни произошел около года назад, 
когда я проводила каникулы в Англии. До этого я никогда не гостила в Англии. 
Как только мы с родителями вышли из самолета, то сели в кэб, чтобы он отвез нас 
в гостиницу. Шофер оказался исключительно разговорчивым и готов был болтать без 
умолку обо всем на свете. Когда мы проехали первую городскую улицу, мама пришла 
в восторг от обилия цветов перед домами. Шофер ответил, что почти каждый 
лондонец имеет садик. Таким образом горожане пытаются спастись от жизненной 
суеты, и что он, а также его знакомые любят выходить в сады, чтобы поговорить с 
цветочными человечками. У меня отвисла челюсть, а глаза чуть было не выскочили 
на лоб, когда я услышала это. «Цветочные человечки», какое совпадение!»
Дети помнят смерть
      Проведя регрессии с десятками детей, я поняла, что эти случайные сеансы 
вряд ли могут принести им непосредственную пользу. Их рассказы о тех жизнях, 
которые они вспомнили, было очень интересно слушать, но какой смысл мог увидеть 
во всем этом ребенок? Они не помнили ни о каких травмах или незавершенных делах,
 влияющих на последующие жизни. Возможно, вспоминаемые ими истории о прошлых 
жизнях смогут вдохновить детей развивать свои способности, придадут им силы и 
помогут исправить свои истории жизни и личные мифы. Возможно, они послужат им 
путеводной нитью, как в случае с Амандой. Но будут ли помнить дети об этих 
моментах прозрения, когда вырастут? Не знаю.
      И хотя я не видела столь драматических улучшений, как у моих детей, 
эксперимент оказался успешным в другом плане. Я поняла, что детей можно легко 
регрессировать в прошлые жизни. Я также заметила, что это не приносит никаких 
плохих последствий. По крайней мере, дети получают от этого удовольствие.
      Процесс легко проходил у старших детей – в возрасте от восьми до 
одиннадцати лет. Однако мне ничего не удавалось добиться, когда я 
экспериментировала с несколькими детьми от четырех до шести лет. Но Чейзу было 
только пять лет, когда у него впервые появились воспоминания о Гражданской 
войне, так что я не могу д