что мудрый Гаутама Будда "настаивал на том, что посвящение должно быть открыто 
для всех, кто готов к нему". И это правда; такова была первоначальная цель, 
которую в течение некоторого времени осуществлял на практике великий 
Будда-Сангиас, и перед тем, как он обрел Всеведение. Но через три или четыре 
столетия после того как он покинул свою земную оболочку, когда Ашока, великий 
покровитель нашей системы, оставил этот мир, посвященные архаты, из-за скрытого 
но постоянного противодействия их системе со стороны брахманов, были вынуждены 
один за другим уходить из этой страны и искать себе защиты за Гималаями. Таким 
образом, хотя народный буддизм и не был распространен в Тибете до седьмого века,
 буддийские посвященные в мистерии и эзотерическую систему арийского 
дваждырождения, оставляя свою родину, искали себе убежища у до-буддийских 
аскетов; у тех, кто обладал Благим Учением даже до Шакьямуни. Эти аскеты с 
незапамятных времен жили за хребтами Гималайских гор. Они были прямыми 
последователями тех арийских мудрецов, которые вместо того, чтобы последовать 
вместе со своими брахманскими братьями во время доисторической эмиграции от 
озера Манасаровара, через Снежный Хребет в долины Семиречья, предпочли остаться 
в своих недостижимых и неизвестных цитаделях. И не надо удивляться, если 
арийская эзотерическая доктрина и наши архатские учения обнаруживают полную 
идентичность друг с другом. Истина, подобно солнцу над нашими головами, одна; 
но, по-видимому, поскольку этот вечный трюизм должен был постоянно создавать 
как темное, так и светлое, люди помнят его. Лишь та истина может быть сохранена 
в чистоте и незагрязненной человеческими преувеличениями, - поскольку ее 
поклонники сразу же стали стремиться принять ее, и исказить и извратить ее 
прекрасное лицо для своих собственных эгоистических целей, - которая сокрыта 
вдалеке от глаз непосвященных. Со времени самых ранних универсальных мистерий 
до дней нашего великого Шакья Татхагаты Будды, который приспособил и объяснил 
эту систему для всеобщего спасения, божественный Голос Личности, известный как 
Куан-йин, был слышим лишь в священном уединении приготовительных мистерий.
Наш почитаемый во всем мире Цзонхава, завершая свой пятый Дангаг, напоминает 
нам, что "каждая священная истина, которую не может понять правильным образом 
непосвященный, должна быть сокрыта в тройной оболочке, пряча себя, как черепаха,
 которая прячет свою голову в свой панцирь; ее лицо следует показывать лишь 
тому, кто полон желания обрести состояние ануттара самьяк самбодхи", - человеку 
с наиболее сострадательной и просветленной душой.
Далее, существует двойной смысл и в том каноне, который открыт для народа, и, 
совсем недавно, стал открытым для западных ученых. Я не буду сегодня пытаться 
исправить ошибки, - слишком умышленные и преднамеренные, с сожалением должен 
сказать я, в случае авторов-иезуитов. Без всякого сомнения, даже тибетские и 
китайские писания, так называемые образцовые труды Китая и Японии, некоторые из 
которых написаны нашими наиболее учеными авторами, многие из которых (поскольку 
они не были посвященными, хотя и были искренни и набожны) истолковывали то, что 
сами не понимали правильным образом, - содержат массу мифологических и 
легендарных мотивов, более пригодных для детских сказок, чем для толкования 
Религии Мудрости, как она была проповедана Спасителем мира. Но не следует 
искать никого из них в каноне; и, хотя они и хранятся в большинстве библиотек 
ламаистских монастырей, их читают и в них безоговорочно верят только 
легковерные и набожные люди, чья наивность не позволяет им совершить ни 
малейшего шага за порог действительности. К сочинениям этого класса принадлежит 
"Буддийский космос", написанный бонзой Джин-чаном в Пекине; "Шинг-Тао-ки", или 
"Рассказы о просветлении Татхагаты" Ванг-Пу, книга, написанная в седьмом веке, 
сутра "Хи-шай", или "Книга Творения", различные сочинения о небесах и об аде, и 
так далее, - поэтические выдумки, группирующиеся вокруг символизма, 
появившегося в качестве дополнения к учению.
Но труды, которые цитирует (или, я скорее сказал бы, из которых приводит ложные 
цитаты) наш ученый автор, монах делла Пенна, не содержат выдумок, а просто 
являются информацией для последующих поколений, которые смогут в свое время 
обрести ключи для их правильного прочтения. "Лха", о которых говорит делла 
Пенна лишь для того, чтобы высмеять эту басню, те, кто "достигли состояния 
святости в этом мире", были просто посвященными архатами, адептами 
многочисленных и разнообразных уровней, обычно известными под именем бхантов, 
или братьев. В книге, которую знают как "Аватамсака Сутра", в главе о "Высшем 
Атмане - Личности - как он проявлен в характере архатов и пратьекабудд", 
утверждается, что "Поскольку с самого начала, все чувствующие создания 
помрачили истину и избрали ложь, поэтому начало существовать скрытое знание, 
называемое Алая Виджняна". "Кто обладает истинным скрытым знанием?" "Великие 
учителя Снежной Горы", - дается ответ в "Книге Закона". Снежная Гора - это 
"гора высотой сто шестьдесят тысяч лиг". Посмотрим, что это значит. Если просто 
отбросить последние три цифры, то мы получим сто шестьдесят лиг; тибетская лига 
составляет около пяти миль; это дает нам семьсот восемьдесят миль от некоего 
святого места по определенной дороге на запад. Это становится ясно для каждого, 
кто имеет в себе хотя бы малейший проблеск истины, - даже из дальнейшего 
описания делла Пенны. "Согласно их закону", - пишет этот монах, - "на западе 
этого мира существует некий вечный мир, рай, и в нем - святой, называемый Хопан,
 что означает "Святой великолепного и безграничного света". Этот святой 
обладает многочисленными "силами", которые все вместе именуются "чанг-чуб", и 
которые, - как добавляет он в примечании, - означают "духов тех, кто, в связи 
со своим совершенством, не заботятся о том, чтобы стать святыми, и тренируют и 
наставляют тела вновь рожденных лам так, чтобы они могли помочь живым людям".
Все это показывает, что эти предполагаемые умершие "чанг-чубы" являются живыми 
бодхисатвами, или бхантами, которые известны под различными именами в тибетском