(Хрестос), заставляющий себя опуститься в преисподнюю (Скорпиона, или 
воплотиться во чреве) ради спасения мира, был Солнцем, лишенным своих золотых 
лучей и увенчанным лучами с черными концами1-37 (символизирующими эту утрату), 
как колючками; другой был победоносным Мессией, вознесенным на вершину 
небесного свода, воплощенным как Лев из колена Иуды. В обоих случаях он имел 
Крест; один раз в унижении (так как он был сын совокупления), другой раз - 
держа его в своей власти, как закон творения, поскольку он был Иегова", - 
согласно схеме авторов догматического христианства. Ибо, как показывает далее 
тот же автор, Иоанн, Иисус и даже Аполлоний Тианский были лишь персонификациями 
истории о Сыне "в различных ее аспектах и при различных условиях".1-38 Это 
объяснение, говорит он, "достаточно просто, если признать, что имена Иисус, 
еврейское VW и Аполлоний, или Аполлон, являются равным образом названиями 
Солнца на небесах, и, необходимым образом, история одного из них, как 
путешествие через знаки [Зодиака], с персонификациями его страданий, триумфов и 
чудес, должна быть также историей другого, причем это был широко 
распространенный и обычный метод описания таких путешествий посредством 
персонификаций". Тот факт, что светская церковь была основана Константином и 
что согласно его декрету "почитаемый день Солнца должен быть днем, отведенным 
для поклонения Иисусу Христу, как Солнечный день", показывает, что они в этой 
"светской церкви" прекрасно знали о том, "что эта аллегория построена на 
астрономической основе", как утверждает это автор. И все же то обстоятельство, 
что и Пураны, и Библия наполнены солярными и астрономическими аллегориями, не 
противоречит тому факту, что все такого рода писания, вдобавок к этим двум, 
являются книгами за семью печатями для "авторитетных" ученых. (!) Но это никак 
не влияет на ту истину, что все такие системы не являются созданием смертного 
человека, и что они не есть его изобретения - ни по своему происхождению, ни по 
своей основе.
Таким образом, слово "Христос" под любым именем означает нечто большее, чем 
просто Карест, мумия, или даже "помазанник" и избранник в теологии. Оба 
последних наименования приложимы к Хрестосу, человеку горя и страдания в его 
физическом, ментальном и психическом состояниях, и оба они относятся к 
состоянию еврейского Машиах (откуда - Мессия), как определяют этимологию1-39 
этого слова Фуерст и автор "Источника мер". Христос - это венец славы 
страдающего Хрестоса мистерий, как кандидата для окончательного СОЕДИНЕНИЯ, в 
любой вере или любой расы. Поэтому, для действительного последователя ДУХА 
ИСТИНЫ не имеет значения, жил ли Иисус, как человек или Хрестос, в этой эре, 
именуемой христианской, или до нее, или же он вообще никогда не жил. Адепты, 
которые жили и умирали ради человечества, существовали во всевозможные века, и 
в древности было много добрых и святых людей, которые носили прозвище или титул 
Хрестоса и до Иисуса из Назарета, или до того, как родился Иисус (или Иегошуа) 
Бен Пандира.1-40 Таким образом, можно было бы со всеми основаниями заключить, 
что Иисус, или Иегошуа, был подобен Сократу, подобен Фокиону, подобен Феодору и 
еще многим другим, кого называли Хрестосом, то есть, "добрым, возвышенным", 
спокойным и святым посвященным, который показал "путь" к состоянию Христоса, и 
потому сам стал "Путем" в сердцах своих восторженных поклонников. Христиане, 
как и любые "героепоклонники", пытались оттеснить на задний план всех остальных 
Хрестоев, которые казались им соперниками их Человеко-Бога. Но, если голос 
МИСТЕРИЙ умолк на Западе много веков назад, если Элевзис, Мемфис, Антиум, 
Дельфы и Креза давно были превращены в могилы Науки, когда-то столь же 
колоссальной на Западе, какова она сейчас на Востоке, - существуют и ныне 
последователи, подготовленные для них. Мы живем в 1887 году, и девятнадцатое 
столетие приближается к своему концу. Двадцатый век припас для человечества 
очень странные события, и он может даже оказаться последним.
Никто не может быть признан христианином, если он не исповедует, или не 
считается исповедующим веру в Иисуса, крещение и искупление "кровью Христовой". 
Чтобы вас считали добрым христианином, надо как conditio sine qua non 
[необходимое условие] показать веру в догмы, излагаемые церковью, и 
исповедовать их; после этого человек свободен вести частную и общественную 
жизнь, основанную на принципах, диаметрально противоположных изложенным в 
Нагорной проповеди. Главное, что требуется от него - это чтобы он имел (или 
делал вид что имеет) слепую веру и благоговение к церковным учениям своей 
церкви.
"Вера - это ключ к Зданию, воздвигнутому Христом", - говорил Чосер, и наказание 
за ее отсутствие в человеке столь ясно, насколько это можно сделать при помощи 
слов, показано в Евангелии от Марка (гл. XVI, стих 16):
Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден 
будет.
Церковь не сильно обеспокоена тем, что даже самые тщательные поиски этих слов в 
древнейших текстах в течение последних веков оказались бесплодными; или, что 
последний пересмотр текста Библии привел всех ищущих и любящих истину ученых, 
занятых этой задачей, к признанию того факта, что не следует искать такой не 
похожей на Христа фразы нигде, кроме некоторых позднейших, поддельных текстов. 
Добрые христианские народы усвоили эти слова утешения, и они стали самой 
сердцевиной и сущностью их милосердных душ. Отнять у этих избранных сосудов 
Бога Израиля надежду на вечное проклятие для всех, кроме них самих, - это 
равносильно тому, чтобы отнять у них саму жизнь. Любящие истину и боящиеся Бога 
корректоры перепугались; они оставили поддельный пассаж (интерполяцию 
одиннадцатого стиха, от 9-го до 20-го), и удовлетворили свою совесть 
примечанием весьма соглашательского свойства, которое украсило бы сочинение и 
сделало бы честь дипломатическим способностям самых хитрых иезуитов. В нем