и социокультурный облик отдельных обществ. Но если новые лидеры мировой 
экономики априорно были сосредоточены на задачах внедрения социотехники 
управления, и получили от этого блестящий результат, то давно сложившиеся 
индустриальные гиганты в своей организационной эволюции лишь вынуждено 
реагировали на происходящие объективные изменения в самой системе современного 
производства. И это привело к существенному запаздыванию в институционализации 
гуманистических форм менеджмента. 
       Производство, как объект управления, стало существенно 
трансформироваться в первую очередь под влиянием технических новшеств, развития 
научно-технической революции и информатизации производства. Техника в западной 
цивилизации последние три столетия имела приоритетное значение, и ее 
совершенствование рассматривалось как главный фактор обеспечения прогресса в 
производстве. Но внедрение новой техники и технологий привело к масштабным 
изменениям в структуре основных факторов производства и предъявило совершенно 
новые требования к содержанию и качеству трудовой деятельности. 
       С одной стороны, техническая насыщенность современного производства 
способствовала тому, что доля оплаты труда в структуре издержек производства 
снизилась с 80% до примерно 10%, что, казалось бы, должно было нивелировать 
прежнюю роль живого труда. С другой стороны, новый технико-технологический 
базис потребовал отказа от “частичного” работника конвейерного производства, 
поскольку неизмеримо возросла квалификационная и творческая планка труда. 
Сложные дорогие машины взяли на себя выполнение рутинных функций, но контроль 
за действующей техникой и разработку усовершенствований должны были 
осуществлять люди со значительно более высоким уровнем трудовой культуры, 
образованности, профессионализма и - что является самым главным - 
заинтересованности в результатах производства. 
       Необходимость в создании принципиально новых механизмов управленческой 
мотивации работников привело в конечном счете к использованию систем участия в 
прибылях, развитию акционерной собственности, собственности пенсионных фондов 
работников, появлению кружков качества, других форм опосредованного и прямого 
стимулирования заинтересованного и ответственного труда. 
       Изменение технологического строя современного производства привело и к 
объективному повышению автономности труда, а также к изменению функционального 
статуса работников, которые выполняют преимущественно контрольные и 
регулирующие операции по отношению к действующей технике. “Компьютеризация 
труда, при всей неравномерности по охвату отраслей и секторов и по ее 
техническому уровню (так, системы искусственного интеллекта, включая 
визуализацию проектирования, пока в начальной стадии), создает качественно иной 
труд - более интеллектуальный, опосредованный (отдаленный от его физических 
объектов) и абстрактный (работа с информационными символами). 
       С внедрением мехатроники непосредственное производство с помощью рук, 
инструментов, традиционных станков сменяется функциями контроля, поддержания, 
корректировки, то есть обеспечения производства, требующими высокой 
включенности работника в производственный процесс, внимательности, точности, 
регулярной диагностики. В этом менее “вещественном” и менее измеримом труде 
меняются формы его производительной отдачи, ее количественные показатели 
дополняются качественными (вмешательство в процесс, предупреждение сбоев) и 
чаще соотносятся с конечными общеорганизационными результатами.”12 При этом 
чрезвычайно важным, и не всегда анализируемым аспектом является изменение 
социократической структуры современного производства. 
       Поскольку технизация труда фактически превращает работника в 
управляющего, который оперирует сложными и умными машинами, и освобождает 
человека от рутинных функций для выполнения творческой, эвристичной 
деятельности, она фактически переворачивает сложившиеся отношения господства 
техники над человеком. Организационные и психологические факторы повышения 
автономии труда способствуют изменению социального статуса современного 
работника и раскрепощению бывших “исполнителей” в структуре отношений 
социально-экономического господства в производстве. 
       Результаты новой организации труда сказываются как на макро-, так и на 
микроуровне. Национальные экономики, широко использующие социотехнические и 
корпоративные принципы менеджмента, лидируют на мировом рынке 
высокотехнологичного производства, а исследования индивидуальной 
производительности в новых производственных системах показывают, что она 
значительно выше общей производительности. Это говорит о том, что человеческий, 
личный вклад заинтересованного работника в современное производство значительно 
возрос. 
       Соответственно вкладу изменяется и социальный статус, а особенно заметно 
трансформировалась профессиональная структура совокупного труда в современной 
экономике. Специальные исследования показывают, что наемные работники в массе 
своей обладают гораздо большей автономией в выполнении производственных функций,
 чем десятилетие назад, и это связано с переориентацией современного 
производства на труд квалифицированных специалистов. “Профессиональная судьба 
производственных рабочих, “синих воротничков” сродни судьбе фермерства. В 
противоположность бурному росту в начале века сегодня их количество и доля в 
общем объеме занятых резко снижаются. Если в середине 80-х годов удельный вес 
промышленных рабочих в общей численности занятых в США составлял 18%, то к 
концу столетия он вряд ли превысит 10%, тогда как объем производства 
американской промышленности до конца столетия возрастет минимум в 1,5 раза. А 
самой многочисленной профессиональной группой ныне, согласно статистике Бюро 
переписей США, является категория “управляющие и специалисты” - более 1/3 всех