сть сельской  (лесной и  равнинной)
среде.
     У  нас  нет  оснований  предполагать,  что  Замолксис претерпел сходное
изменение,  поскольку  с самою  начала его  культ  был  распространен  среди
образованных людей в  протоурбанистической среде.  С другой  стороны, трудно
предположить,    что   главный   бог   гето-даков,   единственный,   которым
заинтересовались   греки,  а   позднее  эллинистическая   и  римская  элита,
упоминаемый писателями  до самой поздней античности,  полностью исчез и  был
предан забвению после превращения  Дакии н  римскую  провинцию. Может  быть,
следует искать его среди романизированных и синкретизированных божеств?
     Не  будем   забывать,  что  основные  черты  культа  Залмоксиса  носили
эсхатологический  и мистериальный характер: по  Геродоту, Залмоксис  обладал
способностью наделять бессмертием с помощью инициации, которая  предполагала
нисхождение в ад (оккультацию) и последующую эпифанию, ритуальную "смерть" и
"воскресение". Можно предположить, что верования, связанные с  Залмоксисом и
его   культом,  были  радикально  преобразованы  и   впитаны  христианством.
Маловероятно, чтобы религиозный  комплекс, основанный на вере в бессмертие и
почитание   мистериального   посредника-бога,   обошли    своим    вниманием
христианские  миссионеры.  Все  аспекты   религии  Залмоксиса  -эсхатология,
инициация,  пифагорейство,  аскетизм,  мистериальная  эрудиция  (астрология,
терапия, теургия и т. п.) - способствовали сближению с христианством.  Самое
лучшее  и самое  простое  объяснение  исчезновения  Залмоксиса и  его культа
следует искать в ранней христианизации Дакии (до 270 г. н. э.). К сожалению,
нам мало известно о самых ранних этапах становления христианства в Дакии, и,
как следствие, мы не знаем, удалось ли сохраниться в каких-либо новых формах
определенным аспектам религии Залмоксиса  в раннехристианский период. Однако
бесполезно искать  следы  Залмоксиса в румынском  фольклоре,  поскольку  его
культ не был характерен для сельской местности, и к тому же он почти целиком
влился в христианство, в отличие от других языческих верований.

МЕТАМОРФОЗЫ ЗАЛМОКСИСА


     Конечно, судьба Залмоксиса  парадоксальна. Исчезнув при  дако-римлянах,
он  возродился  вдали  от  родины,  в  традициях готов  и, как  следствие, в
западноевропейской  историографии,  правда,  сильно  мифологизированной.  Он
возродился именно потому,  что по-своему символизировал  гений гето-даков. И
только  реконструировав  мифологическую   историю   гето-даков   в  сознании
западного  мира,  от  нашествия  варваров до конца Средневековья, мы  сумеем
понять,  почему  Альфонсо  эль  Сабио,  автор  "Cronica  Gcneral",  с  таким
воодушевлением писал о Zamolxen, Boruista и его советнике Dicineo.
     Для  начала попытаемся  восстановить образ  гето-даков,  утвердившийся,
начиная  с  Геродота  и  до  поздней  античности.  Эти варвары  прославились
благодаря  своим моральным  качествам и героизму,  благородству  и  простоте
образа  жизни.  С  другой  стороны,  особенно  из-за  смешения  со  скифами,
гето-даки   изображались    подлинными   дикарями:   бородатыми   (hirsuti),
нестрижеными (intonsi), одетыми в шкуры (pelliti) и т. д.
     Традиция  героизма  гето-даков  -  "самых  отважных  из  фракийцев", по
определению  Геродота,  -  просуществовала  еще  долго  после   исчезновения
дакийского  государства. Овидий упоминал "диких  гетов, не боявшихся  власти
Рима", и называл их "подлинным воплощением  Марса". Для Вергилия  край гетов
был "воинственной страной Резуса"; Марс  (Pater Gradivus) властвовал над  их
просторами. Вначале  II века новой эры Дион Кризостом еще повторял о  гетах,
что они "самые  воинственные из варваров". Лукиан утверждал, что всякий раз,
как  он обращал свой взор  на страну гетов, всегда заставал ее в войнах. В 5
веке  Сидоний   Аполлинарий   утверждал,   что  геты  (которых  он   называл
"фракийцами")  были  неуязвимы. Что же  до Иордана,  то он  разработал целую
мифологию об  исключительном героизме "своих предков":  геты (готы) победили
греков  в Троянской войне, а затем расправились  с Киром  и Дарием; так  что
700-тыс. армия Ксеркса не осмеливалась нападать на них. Исидор Севильский (7
в.),  который  также идентифицировал  гетов  с  готами,  писал  в  "Historia
Gothorum", что  даже  Рим, победитель всех народов, "страдал от ярма неволи,
навязанного ими".
     Разумеется, после того, как гетов идентифицировали  с амазонками, то их
ассимилировали и  с  гигантами.  Овидий сравнивает их с  потомками  гигантов
-лестригонами и циклопами.  Со своей  стороны,  христианские  писатели очень
быстро уподобили гето-даков Гогу  и Магогу. Часть  этой этнической мифологии
развилась в результате смешения  гетов с готами. Юлиан Апостат, кажется, был
первым,  кто употребил имя "геты"  в  качестве эквивалента "готов",  но  это
вовсе не означает, что он путал два народа, поскольку сообщал о победе гетов
над готами (впрочем, у него есть упоминание  и о даках). В 4 веке  Пруденций
усвоил  этот эквивалент,  который стал очень популярен, несмотря на то,  что
этническая специфика  гетов  не была позабыта. Однако  начиная  с  Клавдиона
(начало 5 века)  утвердилась традиция называть готов getae. Его современник,
Оросий, писал:  "те, кто сегодня готы, во  время оно  было гетами".  Клавдий
Рутилий

     Намациан,  Проспер  Аквитанский  и  многие другие писатели  приняли эту
контаминацию.  Кассиодор (487-583), главный источник Иордана, лишь продолжил
уже утвердившуюся  традицию. В свою очередь, Иордан  использовал имя  getae,
когда  говорил  о древней истории, и, за редкими исключениями,  применял имя
gothi, сообщая о более новых событиях.
     Героический  портрет готов,  в изображении  Иордана  и Исидора, который
позднее,  в Средние  Века, возродился в романах о Теодорике, сосуще