во  время коротких
перерывов между войнами! Можно было встретить одного из них, наблюдающего эа
положением   небесных   светил,  другого,   исследующего  природу   трав   и
кустарников; еще один  следил за восходом и заходом луны,  тогда  как другой
наблюдал за работой солнца и  за тем, как небесные тела, спешащие на восток,
возвращались обратно  благодаря вращению  небес. Ухватив суть  (этих вещей),
геты  отдыхали. Обучая их всем этим и многим другим вещам,  Деценей приобрел
удивительную  популярность  и правил  не только  своим  народом,  но  и  его
правителями".
     За  этой сказочной  картиной кроется,  несомненно, больше,  чем  просто
риторические упражнения. Неумело компилируя первоисточники, Иордан стремился
прославить  своих  "предков",  гетов.  Дио,  один   из  источников  Иордана,
утверждал, что геты были почти так  же цивилизованы и "учены", как и  греки.
Безусловно, эта  вера возникла из почтенной  традиции, по  которой Залмоксис
был  учеником  Пифагора.  Уже   Страбон  отмечал   астрономические  познании
первосвященника, а Иордан лишь усвоил  и расширил  эту  информацию, впрочем,
подтвержденную  самими  дакийскими  храмами  и  их   солнечной   календарной
символикой. Правда,  Иордан изображает Деценея как  просветителя всей нации:
несмотря  на  устойчивое  клише  "героя-просветителя", пронизывающее всю эту
романтическую   биографию,   все-таки   не   исключено,   что   и  в   самих
первоисточниках,   скомпилированных  Иорданом,  говорилось  о  поразительных
успехах, достигнутых в Дакии в период от Буребисты и Деценея и до  правления
Децебала.  Тот   же  Деценей,  по   мнению  Иордана,  создал  и  религиозную
организацию. Он  отобрал несколько  самых  благородных и талантливых людей и
"обучил их теологии,  предписав почитать  определенные божества  и священные
места. Посвященным в священнослужители он дал имя pilcati ("носящие шапки"),
думается,  потому, что  во время жертвоприношений  они  надевали  на  головы
тиары,  которые мы называем  pilleos.  Деценей  также  приказал,  чтобы  все
остальные  назывались capillati  ("длинноволосые"), имя, которое готы (геты)
приняли с гордостью и до сих пор употребляет его в песнях".
     У нас  нет  никаких  оснований  предполагать,  что  возникновение касты
жрецов - дело  рук  Деценея,  равно  как  и изобретение  им  имен pilleati и
capillati. Вполне  вероятно, что первосвященник  явился  только реформатором
уже существовавшей  структуры,  которая, однако, нуждалась в реорганизации и
укреплении  в  момент,  когда  дакийское  государство  достигло  расцвета  и
могущества в период правления Буребисты.
     Во всяком случае,  последний  компилятор,  Иордан, писавший  о  религии
даков,  настаивает  на   исключительной   роли  Деценея,  первосвященника  и
героя-просветителя, помещая  Залмоксиса  среди его  предшественников.  Перед
нами секуляризированная  и очень "историзированная"  версия  deus otiosus. В
качестве  бога Залмоксис уже  исчез.  Согласно  Иордану,  редкие  источники,
упоминающие  Залмоксиса, помещают  его  неизменно  рядом с  Деценеем,  среди
философов, цивилизировавших готов в сказочной стране предков -Дакии.

ДАКИЯ ЗАВОЕВАННАЯ


     Трансформация  Залмоксиса в  героя-просветителя  и  философа  результат
усилий  иноземных  авторов: у нас  нет ни одного доказательства, что тот  же
процесс произошел  и  у гето-даков. От  Геродота и до Иордана,  все, что нам
известно  о  Залмоксисе и  религии  даков, представляет собой  информацию  и
комментарии  иноземных  авторов. Пытаясь  уловить  за  интерпретациями  этих
писателей подлинный смысл религии Залмоксиса и  направление се развития,  мы
пришли  к  следующему выводу: мистериальный характер культа Залмоксиса и его
знаменитая доктрина  бессмертия,  произведшая столь  глубокое впечатление на
греков, были дополнены  глубоким интересом к медицине, астрономии, мистике и
"магии". Сходные процессы можно наблюдать и в других  мистериальных религиях
в эпоху греко-восточного синкретизма.
     Нам не известно, что случилось  с Залмоксисом и его культом после того,
как  Дакия  стала  римской  провинцией  (106  г.  н.  э.).  Ясно  лишь,  что
романизация  проходила быстрее  и  радикальней в городской среде. В  городах
широко практиковалась  перемена  имен,  интенсивно вводились  синкретические
культы. Однако, как  и  повсюду в  римских провинциях,  аутохтонные  религии
уцелели,  более  или   менее  претерпев  изменения,  в  условиях  не  только
романизации, но и  христианизации. У пас достаточно доказательств сохранения
у румын  "языческого" наследия,  то  есть  гето-дакского  и  дако-романского
происхождения, и  у  нас  будет случай noговорить  об  этом в  других главах
книги.  На  самом  деле  гето-дакских  следов  гораздо   больше:  достаточно
вспомнить культ мертвых и хтоническую мифологию, аграрные  ритуалы, традиции
времен года, магические верования и т. п, которые, как известно, сохраняются
в   слегка   видоизмененной   форме  в   различных  религиях  на  протяжении
тысячелетий.
     Примером  такой устойчивости,  заметной  даже  на  лексическом  уровне,
служит  богиня Диана. Пырван  предположил,  что дако-романская  Диана (Diana
Sancta,  potentissima) -  не  что иное, как  Артемида фракийцев. И хотя  это
сравнение,  несмотря на всю его вероятность, еще не доказано, тем не  менее,
несомненно, что под римским именем Дианы скрывается в синкретизированном или
ином виде дакийская аутохтонная богиня. Культ этой богини сохранился и после
романизации Дакии, а имя Диана представлено в румынском словаре словом Zana.
Diana  Sancta  из  Сармизегетузы превратилась  в  Sanziana  (San/cta/Diana),
важный  персонаж  румынского  фольклора.   Религиозная   и   лингвистическая
стабильность была  обеспечена в большой  степени за  счет того, что  процесс
трансформации проходил  в народной,  то