во  заметил  Муравьев.-  Знаете,
этого мундира я сам боюсь и не рад, что приходится оберегать его честь...
     Невельской вздрогнул  и  живо  опустил руки по  швам.  Стоя  так  перед
генералом и заикаясь, он стал с трудом доказывать свое.
     "Не дам ему на этот раз своего мундира",- решил губернатор и, отступив,
сказал:
     -  У  меня такое впечатление, что вам все время хочется  подраться.  Не
правда ли?
     - Нет, нет, ваше превосходительство!..- смутился капитан.
     190
     -  Я  чувствую, что  в вас уйма  энергии и некуда  ее девать,  Геннадий
Иванович. Рано или  поздно  вы так  раздеретесь  с кем-нибудь, что  еще  мне
придется расхлебывать. Да вы знаете, что о вас пущен слух, что вы забияка?
     - Ваше превосходительство, я уверяю вас...
     - И драться готовы?
     "Кажется, на дуэль  бы  вызвал,  найди  виновника. Эка его  разбирает".
Веселое расположение духа вернулось к Муравьеву. Он стал отвечать шутками.
     У  капитана  мелькнуло  в голове, что, может  быть, губернатор  ему  не
доверяет. "Ведь если Николай Николаевич опасается за себя из-за пустяков, то
ведь я-то действительно был с ними приятелем!.."
     Невельской задумался.
     - Едемте в дворянское собрание, довольно! - молвил губернатор.
     - А  где  Бестужев?  -  вдруг,  подняв голову,  тихо  спросил  сидевший
Геннадий Иванович.
     Муравьев вздрогнул и с тревогой взглянул на капитана.
     - Какой Бестужев? - спросил он, вглядываясь со страхом и подозрением.
     - Николай Бестужев, ссыльный моряк.
     - Вам зачем? - стараясь казаться спокойным, спросил Муравьев.
     -  Мне  хотелось  бы  видеть его,-  глядя куда-то  вдаль  и мелко стуча
пальцами   по  столу,  сказал  Невельской,  не  замечая  перемены  на   лице
губернатора.
     -  Бо-же спаси вас  думать  об этом!  - воскликнул Муравьев, подкрепляя
свои слова ударами кулака по столу.
     "А что,  если он действительно в  заговоре?  Зачем ему Бестужев? Ведь у
Бестужева, наверно, есть единомышленники среди моряков".
     "Что он  подумал?  - недоумевал Геннадий Иванович.- Неужели он в  самом
деле боится меня? Кой  черт дернул  меня помянуть Бестужева? Уж если  на  то
пошло,  как  бы  он  ни был  мне нужен,  я обойдусь. А,  черт знает, чего же
пугаться? Может быть, сам замешан?.."
     - Николай Николаевич,- вскочил капитан,- во имя будущего! Разрешите мне
самому действовать.
     - Ни боже мой!
     - Возьмите доклад обратно!
     - Ах, зачем вы, зачем? Оставим, это безумие...
     191

Глава 27 СЕСТРЫ

     Вихрями, в бурные  годы  , В  край  наш заносит глухой Птиц  незнакомой
породы,  Смелых и гордых собой.  Много тех птиц  погостило В  нашей холодной
стране,  Снегом следы их покрыло, Смыло водой по весне. Много залетные гости
Пищи  стране  принесли,  Мы  в  благодарность  их  кости   В  мерзлой  земле
сберегли...
     Омулевский (И. Федоров), Залетные птицы.
     Екатерина Николаевна взглянула на все проще. Она знала, что муж честен,
старателен, в верности его престолу и отечеству сомневаться нелепо. Какие-то
разговоры? Смешно и  наивно думать  об этом.  Что значат какие бы то ни было
разговоры по сравнению  с его деятельностью?  Его можно  обвинить  только  в
жестокости с подчиненными, в порывах дикого гнева. Ей  самой очень неприятны
его выходки. Но  она знала, что за жестокость в России не судят и даже враги
не  винят.   Тут  преступление  -   либерализм,   а  излишняя   строгость  с
подчиненными, кажется, понимается как признак верности.
     Она не допускала  мысли, что заговор,  открытый  в  Петербурге,  мог бы
оказаться выдумкой,  что причиной арестов послужили лишь какие-то разговоры,
и  уверена была, что даже русское правительство не может действовать в таких
случаях, не  имея  достаточных оснований. Нельзя же  судить и  приговаривать
людей  за  одни домашние разговоры.  Мало  ли что скажешь  в  досаде  или из
бахвальства,  из желания  казаться оригинальным!.. Она желала верить, что ее
новое отечество имеет порядки я что законы его справедливы, что не в царстве
произвола  живет  она  и  все  эти  прекрасные,  милые,  образованные  люди,
окружающие ее и мужа.
     Муравьев соглашался с ней,  но с первых же  шагов по  приезде  допустил
дикие выходки, то,  что  называют  здесь "задал  угощения",  или  "служебные
похлебки", или что-то в этом духе.
     Екатерина Николаевна была молода и счастлива, она не
     192
     входила в такие  подробности  его  служебных дел, но  просила только об
одном: не быть грубым, не оскорблять людей напрасно.
     Несмотря на озабоченность всеми событиями, она  жила своим  миром, и не
было, по ее мнению, никакой серьезной причины падать духом.
     Начинался  зимний  сезон.  За   время  путешествия  скопились  журналы.
Заканчивалась постройка  здания  театра, которое было заложено по приказанию
мужа. На рождество готовились балы. Впереди - Новый год, святки...
     Интерес к путешествию Екатерины Николаевны был огромный. Уже  на другой
день по приезде пришлось рассказывать...
     Шали в