дно, грамотный  и  все понял,-  подумал капитан.-  Конечно, для него
интересно,  везет  людей, которые  видели  испанцев,  значит, были далеко  в
плаванье. Он поди не раз возил  и моряков, и служащих Российско-Американской
компании, и разных людей из Аляски, и попов-миссионеров!"
     - А далеко ли до Иркутска? - спросил капитан.
     - Нет, не далеко. Заедем на Веселую гору, там будет видать.
     Невельской  с  любопытством  посматривал  вокруг.  На  охотском  тракте
другое. Там нищета  и безлюдье. Путь по Лене красив, но однообразен. А здесь
природа все еще сурова, но уже  мягче. Леса густые и грозные; нет,  конечно,
липы и дуба- сосна  и береза, но  сосна рослая, сильная, и береза - великан.
Пашни, то и дело открывающиеся среди этих лесов, становятся все шире. Тут уж
настоящая Россия, но какая-то особенная,  со  слишком высокими и просторными
избами, без помещичьих усадеб...
     Жаль, конечно, что не встретится в пути помещик, не  промчатся в санках
помещичьи  дочки. Хотя в то же время капитан отлично понимает, что  потому и
широки пашни, и ладны избы, и ямщик рассуждает разумно...
     167
     Опять  разговорились и не  заметили, как  стал  темнеть  лес  по  обеим
сторонам дороги, как тише пошли кони, подымаясь па высокую, но пологую гору,
как почему-то  отстали другие  кошевки, где, может быть, кони запряжены были
не такие сильные и не столь ловок ямщик. Но вот подъем закончился - и широко
открылось небо, какое-то особенно огромное, черное, с ясными звездами, а лес
стал ниже; он раздвинулся или, вернее, провалился, и оказалось, что  кошевка
стоит на большой высоте на снегу. Вершины столетнего бора потонули, над ними
видны  стали широкие  просторы, чередующиеся  черные  отроги  лесистых  гор,
протянувшиеся  навстречу  друг  другу. А  за  ними  далеко-далеко, там,  где
чернела сплошная тайга, поблескивали огоньки.
     - Вон Иркутск видать,- сказал ямщик, показывая туда.
     - Так это и есть Веселая гора? - воскликнул Невельской.
     - Как же! Она!
     Место действительно было веселое.
     - Ну, теперь держитесь, ваше высокоблагородие,- сказал ямщик и покрепче
натянул вожжи.
     Кони  зарысили.  Кошевка стала быстро  спускаться,  а дремучий  лес  из
вековых сосен сразу, как чудом, поднялся по обеим сторонам дороги.
     -  Тут,  на Веселой, шалят, грабят  купцов,- спокойно заговорил ямщик.-
Самое любимое у них место.
     Временами правая стена леса исчезала, дорога выходила к обрыву, и снова
на несколько мгновений открывался веселый вид  манивших к себе огней и косые
черные полосы леса на горных отрогах, а потом сани снова опускались в лесную
ложбину, а приподнявшийся сосновый бор опять скрывал все.
     Кошевка  помчалась еще  быстрее,  и опять время от времени  открывались
внизу веселые огни.
     - Славный вид! - молвил капитан.
     Теперь уж видно много огней. Правее, тоже далеко, белел большой пласт в
лесах, как сугроб в траве.
     - А что это там виднеется? Река?
     -  Ангара! - отвечал сибиряк.- Нынче замерзла рано, уж переезд есть.  Л
когда, и в январе встанет, а перед пасхой пройдет.
     - А я слыхал, бывает, что вообще не становится?
     - Как же! Бывает и так... Впервые у нас? - вдруг спросил ямщик.
     - Впервые.
     Мужик на мгновение пристально взглянул на капитана, тут же повернулся и
усердно хлестнул по коням.
     "Какое  небо высокое  и звезды  яркие  необычайно,-  думал капитан.-  И
воздух  удивительный.  Да,  природа  здесь  иная  и, кажется,  другие  люди.
Конечно,  со  здешним  народом  Николай  Николаевич может  горы своротить. В
славном месте стоит у него столица..."

Глава 25 ГОРОД

     Случилось же так, что, как нарочно,  в  то время  пришли к  губернатору
разом две бумаги.
     Н. Гоголь, Мертвые души
     Сo Знаменской горы между мещанских домишек и длинных заборов, темневших
полосами по сторонам, спускалась целая вереница кошевок. В  морозном воздухе
звонко звенели колокольчики. Потом" кошевки ехали низом,  чуть  не вровень с
близкой  Ангарой. На  фоне  звездного  неба, па самом  берегу  ее  отчетливо
обрисовывался Знаменский монастырь  со  стенами, куполами  и  черным  садом.
Вскоре дорогу перегородила белая полоса снега. Это замерзшая речка Ушаковка,
отделявшая  Знаменское предместье от самого  Иркутска. Под стенами монастыря
она сливалась  с  широкой, как  степь,  Ангарой.  На  другом берегу Ушаковки
виднелся лес.
     - Тпр-р-ру-у! -  натянул  вожжи  бурят,  ехавший  навстречу  с  пустыми
санями.  Оба  ямщика  о чем-то перемолвились  по-бурятски,  затем  встречный
прыгнул  в  свои сани  и,  бешено  захлеставши  по коням, помчался  вверх на
Знаменскую гору. Кошевка Невельского двинулась через Ушаковку.
     При свете звезд  навстречу надвигалась сплошная  черная стена деревьев,
сквозь которую лишь кое-где проглядывали редкие огоньки.
     - Так где же город?
     -  А вот мы и в городе,- отвечал ямщик.- Это сады,- сказал он, кивая на
деревья за Ушаковкой.
     169
     "Сады? - подумал Невельской. Давно  он не слыхал самого  этого  слова.-
Кажется, настоящий город".
     -  А вон  мельница, ссыльный выстроил,-  говорил  возница, показывая на
что-то черное.
     Пересекли  речку и  въехали в небольшую узкую  улочку.  Она  вывела  на
пустырь.  Справа  появился  какой-то  длинный  деревянный  дом,  похожий  на
казарму. Дальше - огромные каменные ворота другого  дома, скры