от изразцов для
печей и до тропических растений здесь все было привезено из Петербурга.
     -  Ждем,  ждем,  Геннадий Иванович!  - восторженно встретил Невельского
губернатор.
     Екатерина  Николаевна  отдохнула и похорошела, ямочки на ее щеках стали
заметней. Теперь уж ей  и Элиз не  приходилось,  как на "Иртыше"  и  в Аяне,
каждое утро затягивать друг другу корсеты и застегивать платья. К их услугам
были две горничные. Правда, сложные прически с локонами они делали сами.
     Христиани  кокетливо  и  с живостью улыбнулась  капитану,  как хорошему
знакомому. Тут же были Струве и доктор Штубендорф.
     За обедом подавали щи, беф, оленьи языки, рыбу, нельмовые пупки; стояли
серебряные  ведерца с бутылками во льду и вазы с черным мороженым виноградом
из России и с гавайскими апельсинами из  Аяна. Губернатор, с салфеткой, косо
падавшей  через  его  мундир,  склонясь  над  столом  и  выкинув  из  кулака
указательный палец тычком вверх, восклицал, обращаясь к Невельскому:
     136
     - Я говорил  вам,  что Ледрю Роллен вылетит в  форточку! К  власти идет
Бонапарт! Он - ставленник англичан...
     Булькало вино, подавался десерт...
     После обеда Муравьев увел капитана в кабинет.
     - Теперь рассказывайте, дорогой Геннадий Иванович!
     - Прежде всего, Николай Николаевич, я прошу вас о спасении "Байкала".
     -  Что  же  за  гибель  грозит ему?  - с  несколько шутливым удивлением
спросил генерал.
     - Гибель не в бою и не  в  море, а на берегу, в гнилом Охотске, в порту
очень нездоровом, пропитанном духом Компании...
     Муравьев стал серьезен.  Он все понял. Ему нравилось, что опытный моряк
не хочет дозволить своему судну зимовку в негодном Охотске.
     - "Байкал" нужен  будет нам для дальнейших исследовании.  На нем хорошо
обученная,  дисциплинированная  команда,  <  оставленная  мной по выбору  из
лучших матросов в Кронштадте. Я очень прошу  вас принять меры  для  спасения
этого судна и его заслуженного экипажа.
     - Но что же надо сделать? - быстро спросил  губернатор, раскидывая руки
и показывая, что не следует волноваться: дело ясно.
     -  Прежде  всего, я прошу  вас отдать  приказание  начальнику Охотского
порта,  пока еще  не закончилась навигация, немедленно отправить "Байкал" на
зимовку в Петропавловск.
     - В Петропавловск? На Камчатку?
     - Да, Николай Николаевич, только туда...
     Муравьеву  ото было  еще приятней  слышать, но  он  смотрел с некоторой
пристальностью, в таких случаях выражавшей настороженность.
     -   Я  немедленно   отдам  приказание  снабдить  его   для   зимовки  в
Петропавловске  всем  необходимым.  Но  ведь  поздняя  осень?  Переход   еще
возможен?
     - Да, н на судне все готово к  этому... Кроме того, Николай Николаевич,
необходимо принять  меры к сохранению экипажа судна в  прежнем составе, ни в
коем случае  не  дозволять ни Вонлярлярскому, ни Машину  списывать  людей на
берег или на другие суда.
     -  Вполне   согласен   с   вами,-   категорически   ответил  Муравьев,-
действительно, надо иметь хоть одно порядочное судно!
     Губернатор вызвал Струве и приказал составить бумагу на
     137
     имя Вонлярлярскою  об отправлении  "Байкала"  на  зимовку в  Камчатский
порт.
     Невельской  просил отправить зимним  путем  из Анна  к  устью  Амура па
оленях Орлова, подробно объяснив цель такого путешествия.
     -  Прошу  вас,  Геннадий Иванович, напишите сами инструкцию  Орлову для
посылки в Аян с нарочным для передачи Завойко.
     - Инструкция господину Орлову уже составлена мной, Николай Николаевич.-
ответил капитан. Он достал из  кармана вчетверо сложенную бумагу  и подал ее
губернатору.-Судите сами, ваше превосходительство, сколь нужен для нас такой
человек, как Орлов. Это прекрасный моряк, знаток края в полном смысле слова.
Он знает по-тунгусски и немного по-гиляцки... Но унизительное положение  его
во  многом является препятствием тому делу, которое он  мог бы исполнять. Он
нужен нам  не в качестве частного  лица,  а  именно в той  должности и в том
чине, которые соответствуют ему и принадлежат по праву. Поэтому я прошу вас,
ваше  превосходительство,  если  вы  найдете  возможным,  ходатайствовать  о
прощении Орлова.
     Муравьеву  нравилось,  что  Невельской  не  касается  сути вопроса,  не
говорит, виновен Орлов или нет в прошлом, а судит, нужен  он или не нужен. А
раз  нужен, то  просит  за него.  В  этом  была  широта  взгляда, отсутствие
предрассудков. "Как в Австралии или  в Америке,- думал Муравьев,- какое дело
до того, что за человек был прежде.  Судит о  нем, каков он сейчас, каков он
есть...  Хотя... У  нас часто точно так же...-  пришло  ему в голову,- нужен
человек -  прощаем  проступки, воровство и  все такое прочее. Не нужен  - не
беда,  что  нет  вины.  В  ссылку  его,  в  Нерчинск!  Чуть-чуть  не  как  в
Австралии..."
     - Я ознакомился с его  делом,- продолжал капитан,-  и  глубоко убежден,
что он невиновен.  Человек,  которого он  застрелил,  был  мерзавец,  и мере
терпения людского есть предел...
     -  Вы просите за Орлова, и этого достаточно,- ответил губернатор,-я вам
верю.
     Струве  ушел. Губернатор  спросил, какое все  же  впечатление  произвел
Охотск и его начальник и кто лучше - Лярский или Завойко. Невельской сказал,
что мало знаком с Завойко,  а что Лярский, видимо, дельный человек; эллинг и
судно строятся, но в Охотск