рытая густым лесом.
     Когда подошли ближе, видны стали кедры и ели, а по увалу - липы и дубы.
Пристали к берегу. Капитан перешагнул на бескорую лесину, сломанный ствол ее
полуутонул в воде и в песке.  Он вскарабкался по обрыву. Кусок белой материи
под фуражкой спасал его уши  и шею от мошки. Следом  лезли Козлов с ружьем в
руках и Конев с ружьем за плечами и лопатой,  оба тоже с белыми тряпками под
фуражками.
     В траве валялись кедровые шишки. Капитан поднял одну. Сторона, лежавшая
на земле, сгнила, а с другой орехи целы и вкусны.
     Над головой раскинул мохнатые ветви огромный черно-зеленый кедр.
     - Копни! - велел капитан Коневу. Матрос стал рыть землю.
     - Какова земля?
     - Да как скажешь! - уклончиво ответил Конев.
     - Земля - жир! - молвил Козлов.
     - Пахать можно?
     Конев еще  посмотрел  на землю, потом  с любопытством огляделся вокруг,
наверх, на деревья, и взглянул вдаль на видимые сверху острова и протоки.
     Разводя  руками  густую  хвою подлеска,  капитан  спустился  с  обрыва.
Приходилось здесь задерживаться, чтобы сделать наблюдения.
     Чедано обрадовался, увидя, что капитан взял в руки секстант.
     Бивуак разбили за протокой,  на отмели,  у обрыва высокого острова, где
обдувал ветерок и было меньше мошки.  Стоило  только пристать  к берегу, как
матросы находили множество занятий, рубили лес, охотились.
     Чедано повел капитана и двух матросов по острову.
     Над волнующимся морем высокой травы взлетали тучи  птиц. В углублениях,
забитых илом,  на  засохшей  грязи гнили завалы рыбы, расклеванной  птицами.
Всюду  на  острове  такие  высохшие  лужи,  заваленные   гнильем  и  рыбьими
скелетами.  Когда  спадала вода,  рыба, потеряв  доступ к реке,  сбивалась в
груды на усыхавших озерцах и дохла. Птицы еще не успели убрать все это.
     Матросы смотрели, качая головами. Тут погибли тысячи пудов рыбы.
     - А  сколько же ее в реке! -  молвил Алеха. Конев  растер в руке черный
влажный ком.
     - Земля  хорошая,  а  пахать  нельзя  - вода покрывает,-  молвил  он  с
глубоким сожалением.
     Позь объяснил, что не Амгунь так высоко подымается,  а сам Амур, и вода
оттуда заходит.
     - Подпирает, значит! - добавил тунгус.
     - Земля хорошая! - твердил Козлов.
     - Че толку! - ворчал Конев. Ему, как всегда, все что-то не нравилось.
     - Разве на бугре нельзя пахать? - спросил его капитан.
     - На бугре можно, вашескородие! На бугре можно целую деревню посадить.
     В походе все сжились с капитаном и разговаривали запросто.
     Матросы еще смотрели землю в  разных местах на острове и на материковом
берегу.
     - Наверху ярицу можно  сеять. Овес тоже! - окал костромич Веревкин.- Но
шибко трава коренястая...
     Невельской  замечал,  что матросы ожили  после  того,  как  на  высоком
незатопленном берегу увидели  хорошую  землю. До того, особенно  в лимане, с
тоской  поглядывали  они на все  эти леса  и  скалы, видя  в  них  еще  одно
каторжное  место, где людей будут истязать,  морить  голодом и  держать  при
казенном деле. А вид доброй земли пробуждал иные надежды... Похоже было, что
тут толк мог быть, что стоило тут стараться не только ради
     487
     выслуг и казенного интереса, которому было уже посвятили себя эти люди.
Все они до сих пор в душе не надеялись на эту
     землю.
     -  Быть  не  может,  чтобы  каждый  год  так высоко  вода  подымалась,-
рассуждал у костра Шестаков.
     Измученные, изъеденные мошкой,  матросы расселись с мутовками на песке,
на ветерку.
     - Нынче, видно, снега большие были...
     - Здесь всегда большие снега,- ответил Позь.
     Рыба,  лес,  меха занимали матросов, но  ничто не  будило в  них такого
жадного любопытства, как земля.
     "Люди  еще  хлынут  сюда,-  думал  капитан.-  Тут будет  у нас  вольное
крестьянство".
     На  реке  появились  две  берестяные  лодки,  а за  ними бат  -  лодка,
долбленная из дерева.
     Течение быстро принесло  их. Ехавшие оторопели, увидя незнакомую одежду
матросов и необыкновенную шлюпку.
     Позь, поспешно поднявшись, подошел к ним.
     - Это лоча,- сказал он.
     - Лоча? - Приезжие испуганно переглянулись.
     - Это хорошие лоча! Это капитан от Иски,- подошел Чедано.
     Видя, что тут Чедано, приехавшие вышли на берег.
     Худой  рябой  круглолицый  амгунец  пощупал  сукно на мундире капитана,
потом заглянул  ему в  глаза, потрогал  пуговицы,  ремень, глянул на оружие.
Невельской  позволял  осматривать  себя так,  словно  бы был на  примерке  у
портного.  Он уж  не в первый раз  замечал, что  здешние люди  прежде  всего
обращают внимание на одежду - из какого материала  она сделана, на украшения
и на пуговицы - прямо как мещане в Питере!
     Эти люди  не  похожи на  гиляков  - они меньше ростом,  волосы у многих
русые. Он знал, что на Амгуни обитает народ, называемый негидальцами.
     - К нам пойдешь?  - спросил маленький амгунец с серебряными  браслетами
на жилистых, жестких руках.
     - Пока не поеду. А далеко ли?
     -  Три  ночи спать. Только. Совсем близко...  Позь объяснил,  зачем тут
капитан. Невельской велел показать гостям товары.
     -  Если ищешь  хороший  лес,  у  нас много  хорошего  леса.  Невельской
расспросил, растет ли дуб на Амгуни, много ли
     кедра.