кутск он не помянул ни словом.
Все было еще очень свежо, и лучше не трогать.
     Капитан  просил  прислать секстант,  два  хронометра,  сертификационный
горизонт, морской месяцеслов. Написал  о женатых матросах и о том, что видел
на тракте. Он заклеил конверт и, глядя на льющиеся  капли красного пылающего
сургуча, вспоминал, как в Петербурге его вызывали на комитет, допрашивали...
Теперь  он готовил ответный  удар. Сейчас,  когда письмо было  написано,  он
ощутил снова, что готов на все, но что удар надо тщательно подготовить.
     - Я докажу им! - сказал он себе в сотый раз и потушил свечу.
     Василий Степанович тоже приготовил письмо.
     Наутро в Охотск  верхом на оленях ускакали тунгус  и  казак с сумкой на
груди.

Глава 5 НАДЕЖДЫ

     Солнце  пригревало все  сильней. В  оранжерее поспели маленькие бледные
огурцы. На сопках распускалась зелень. В  комнатах появились огромные букеты
черемухи.
     Бухта совершенно очистилась  от  плавающих  льдин,  и  по  ней  сновали
лодчонки  обывателей  и  шлюпки  с  матросами.  Тучи птиц летели  над Аяном,
спускались  на  скалы  и  на  чистые воды залива. Иногда то на озерах, то на
речке раздавались выстрелы охотников.
     Завойко повел своего гостя в оранжерею, показал, что там растет.
     - Так вы говорите, что генерал в Иркутске про мой арбуз вспоминал?
     - Да, я не раз слышал от него!
     - Ведь арбузов никто и нигде не  может тут  вырастить.  А знаете ли вы,
каких мне это стоило забот  и зачем  я старался? Я хохол и  хочу,  чтобы мои
дети видели, як же кавуны  растут. И  генерал  очень удивлялся и сказал мне:
"За  этот  арбуз  вас  стоит  назначить  на  Камчатку,  чтобы  вы  ту страну
преобразовали, как Аян".
     Завойко рассказал,  что  берет с собой старика  скопца, который отлично
знает, как разрабатывать  целину, сеять и  выращивать на ней хлеб, и что  он
выхлопочет у генерала для этого старика жалованье в триста рублей серебром в
год.
     Идя  из оранжереи, они остановились посреди сада.  На этот раз  Завойко
ухватил гостя за пуговицу и говорил,  что на Камчатке много  травы и туда он
завезет прежде  всего коров, чтобы на  каждого  человека было по  скотине, и
одним этим поставит  на ноги новоселов.  Потом он стал говорить, как укрепит
Камчатку и что генерал обещает прислать триста орудий.
     В  этот день Завойко, Невельской, поп и приказчик  Березин опять играли
вечером в карты, Завойко ругал Вонлярлярскою, что он взятки берет с купцов и
на судах повезет на Камчатку их товары под видом казенных грузов, а капитаны
судов - приятели Вонлярлярского и действуют с ним заодно, особенно Гаврилов,
в такие молодые  годы назначенный командиром "Иртыша".  Завойко уверял,  что
пресечет  деятельность  купцов  на Камчатке,  установит  таксу на  товары, и
Камчатка заживет славно. Потом  он  стал говорить, что лес будет возить  тут
Ситхи, и туда пошлет зимовать суда, и сделает это на свой риск и страт.
     Невельской не хотел возражать, но Завойко на этот раз сам вызвал его на
разговор.
     - Скажите мне, Геннадий Иванович, как вы про то думаете?
     - Поймите меня  правильно, Василий  Степанович,- сказал Невельской.  Он
положил  карты. Поп и  приказчик  смотрели с  неудовольствием, зная,  что он
будет  долго говорить,  а игра  приостановится.- О  Камчатке и вы и  Николай
Николаевич имеете
     434
     превратное  представление.  Надо  трезво смотреть на то,  что она собой
представляет,  особенно  вам. Нельзя  приказом на  бумаге  вырастить хлеб  и
заселить такую  страну, как Камчатка.  Пока что Камчатка  представляет собой
Авачинскую губу  без всяких  средств, питающих ее. Губа и губа! И  все!  Она
может ожить, ваша  Камчатка, если займем Амур и земли по  Амуру, когда к ней
будет подвоз  по Амуру и морем, когда к ней появится интерес у  населения. С
Амуром она все, а без Амура - ничего! Я это говорил тысячу  раз и скажу вам.
Имей Камчатка средства сообщения с Сибирью - ей цены не было бы, развился бы
величайший порт, явился бы флот,  торговля, судостроение. В случае нападения
врага она была бы подкреплена изнутри и средствами защиты и продовольствием.
Мы не англичане, у нас земли  много, и земли удобной, у  нас  переселенцы до
тех пор но  поедут на Камчатку, пока она  не  будет  связана единой жизнью с
Сибирью. Обижаться на  меня за  это нельзя.  Идти против того, что я говорю,
это не против меня идти, а против природы!
     - Так что же, по-вашему, надо Камчатку отдать врагу? - спросил Завойко.
     - Я не говорю этого.
     - Позвольте, позвольте... Теперь я скажу... Разве я  прошу чего-нибудь?
-  Он тоже  бросил  карты.- Нет, я удовольствуюсь  тем, что мне дают.  Я  не
составляю  сметы и не прошу  сотни тысяч.  Я хочу  развить Камчатку как  она
есть.  Я   думаю  о  коровах,  о  посеве,  о  бревнах,  я  не  воодушевляюсь
несбыточными мечтами. Вот здесь, в Аяне, лов рыбы я начал сам, и сыт. А люди
тут с голоду мерли. И люди знают, что с Василь Степановичем не пропадешь...
     Поп  кивал  головой, иногда прищуривался, поглядывая на  записи,  желая
убедить