жно измерить все вокруг.
     - Но вы могли бы сесть на подводные скалы?
     - Могли бы.
     - Чтобы бы вы делали тогда?
     Он  стал объяснять,  как подводят  пластырь из  парусины,  когда  судно
получает пробоину, и как снимаются с камней и с мели.
     -  Но если бы  пробоина  была  большая, судно могло бы  погибнуть? -  с
трепетом спросила она.- Что бы вы тогда делали?
     -  Спасали бы  приборы, продовольствие  и людей.  На каждом судне  есть
шлюпки.  На большом корабле их  много,  а на "Байкале"  - баркас,  вельбот и
шестерка, то есть  шлюпка, на которой  шесть  весел. В них мы можем посадить
всех людей.
     - А вы видели когда-нибудь, как гибнет судно? - спросила Саша.
     Лицо у нее белое, чуть широкое в скулах, нежное, небрежно острый взгляд
светлых открытых глаз и сильное выражение маленького пухлого рта.
     А  младшая,  как  о  ней  говорили,  сама  пылкость;  в  эту  минуту  -
воплощенное внимание. Кроткое лицо ее рдело, в нем
     265
     жило  выражение  непрестанного острого  восприятия  всего,  что говорил
капитан.
     - Да, я видел кораблекрушения...- глаза Невельского сузились.
     Он  испытал  это  в своей  жизни,  видел страшные картины гибели  массы
людей, но  не стал  говорить об этом, а  рассказал, как учебный  корабль, на
котором он  плавал, получил  пробоину,  как спасали людей,  и  что когда уже
мостик был в воде и все сошли, то последним спустился в шлюпку капитан.
     - Почему же капитан сошел последним? - спросила Саша.
     - Капитан всегда сходит с тонущего корабля последним.
     -  Ах, как это  ужасно! Но скажите, почему, почему это так? - вспыхнула
младшая сестра.- Неужели так должно быть?..
     Хотя  сестры выросли в Петербурге и были уже взрослыми девицами, но они
совершенно  не представляли себе жизни до тех пор, пока не попали в Иркутск.
Многое из того, что известно каждому, приводило их в изумление.
     - А если бы ваш "Байкал" погиб, вы поступили бы так же? - спросила Катя
дрогнувшим голосом.
     Только моряк  и капитан могут понять, как приятно услышать, когда милые
губы впервые произносят название дорогого судна.
     - Да, и я должен был сойти  последним.- Тут  капитан почувствовал,  что
невольно сказал  это  с  оттенком гордости  и хвастовства,  хотя  и старался
казаться серьезным.- Есть капитаны, которые, даже имея возможность спастись,
идут со своим кораблем на дно.
     "Но  как можно?  Человек  сознательно  гибнет?  Какая  твердость, какая
железная  воля",-  подумала  Катя. Она быстро взглянула  в  глаза  капитана.
Оттого, что она впервые в жизни узнала об этом от Невельского, и оттого, что
он говорил это так гордо, ей казалось, что он сам готов  на  такой поступок,
если его "Байкал"  пойдет на дно. Никогда бы  не  пришло ей  в голову ничего
подобного, и никогда не слыхала она о том, что  капитан сходит последним или
гибнет.
     -  Какое высокое благородство! - сказала  она, когда Невельской уехал.-
Ты  понимаешь, Саша, как это  возвышенно, какой в этом глубокий смысл, какое
рыцарство!
     - Да, это правда!
     '- Мы вечно слышим о благородстве, но пока что я при-
     266
     выкла видеть за мою маленькую жизнь вне стен института, что важные люди
всегда избегают опасности и все находят это естественным...
     - Вы знаете, я слышала мнение, что открытие господина Невельского имеет
огромное  значение,  но оно,  как,  оказывается,  говорят  все  ученые,  уже
невозможно,- заявила  Варвара  Григорьевна своим племянницам поздно вечером,
после  длительных  бесед о  чем-то  со Струве, Пехтерем  и другими  гостями,
которые за последнее время неохотно слушали рассказы Невельского.
     - Что значит невозможно? - удивилась Катя.
     - Не знаю, мой друг! Это загадка науки. Мне кажется, ты много теряешь в
обществе, отдавая  такое внимание его  рассказам.  Должна  сказать вам,  что
открытие господина Невельского недостаточно обосновано научно.
     - Кто это говорит? Тетя, тетечка, да возможно ли? Это, право, смешно!
     -  Господин Ахтэ сам восхищен его подвигами, но он  говорит, что другие
утверждают  и указывают,  как это  ненаучно. Ученые доказывают  обратное,  и
господин Невельской не смеет опровергнуть лучшие умы человечества.
     Вчера Струве как-то иронически заметил о Невельском: "Наш Генаша что-то
не явился сегодня..."  "Наш  Генаша!  -  подумала  Катя.- Неужели  общество,
которое   с   таким   восторгом  встречало  господина   Невельского,  лгало,
лицемерило?" Катя вспомнила общий подъем, когда приехал капитан в дворянское
собрание, и сказала об этом тете.
     - Ах, мой  друг,  тут  была дань Николай  Николаевичу. Но, мне кажется,
если открытие ошибочно, это и его просчет! Пока все молчат,  но говорят, что
оплошность  может  обнаружиться  и  назревают  события...  Конечно, Геннадию
Ивановичу  опасности  никакой,  за  все  ответит Муравьев. Ведь