Гостей усадили на уцелевшую скамейку, а сами  уселись  на  корточках.
Подали зеленый чай. Путятин с жадностью отглотнул из чашечки.
     — А что же господин губернатор Исава?
     — Оба губернатора живы и здоровы, — ответил Накамура.
     «Как-то уж очень невесело он это сказал!» — подумал Путятин.
     — Передайте,    пожалуйста,    господам     губернаторам     глубокое
соболезнование и нашу готовность помочь.
     Широкое лицо Накамура измождено, как после болезни, шарик на  макушке
распустился в клок волос, словно побывал в воде.
     — Только у Цкуси Суруга но ками погибла родная мать,  и  это  ужасное
горе для нас.
     — Пожалуйста, передайте наши глубокие соболезнования господину Суруга
но ками.
     — Мы очень благодарим.
     — А как Мурагаки Авадзи но ками?
     — У него все хорошо... Он  здоров  и  принимает  участие  в  спасении
пострадавших.
     — Спасибо, большое спасибо за то, что вы  так  спрашиваете, —  сказал
Тсутсуй. Он подумал, что все несчастья самые ужасные обрушились сегодня на
обоих губернаторов.
     — За тридцать пять лет непрерывной службы, — заговорил  Путятин, —  я
плавал во всех морях и океанах и видел сильные бури и кораблекрушения.  Но
нигде и никогда не наблюдал такой  ужасной  катастрофы... —  Он  помолчал,
уставясь на послов в упор загадочным, таинственным  взглядом,  и  они  его
сразу опять поблагодарили. Путятин добавил с ледяным  спокойствием: —  Наш
корабль также разбит, переломаны  его  борта,  оторвана  продольная  кость
дракона, и мы едва не потонули, если бы «Диану»  не  удалось  толкнуть  на
мель. Теперь мы подводим под корабль заплаты и заделываем пробоины. У  нас
также погибли люди.
     Когда Накамура Тамея записывал эти слова, слезы покатились у него  по
щекам от волнения.
     — Мы очень... очень сочувствуем, — волнуясь сказал Тсутсуй.
     — Вода потоками врывается в трюм, мы находимся в опасном положении и,
наверное, не сможем продержаться долее трех дней.
     — Мы  готовы  выразить  вам  глубокие  сожаления,  а  также  обсудить
возможность помочь вам. Нам очень больно за вас, — отвечал Тсутсуй.
     — Потом, когда у вас будет возможность подумать, просим  отвести  нам
место на берегу. Нам надо облегчить судно и свезти с него все  тяжести.  В
первую очередь — тяжелые орудия. После этого нам необходимо  найти  место,
где можно было бы вытащить корабль на берег и  исправить  его.  Для  этого
нужна закрытая бухта. Симода негодна для исправления корабля. Тут, если  в
море начнется буря, корабль сразу погибнет. В  таком  случае  мы  попросим
дать   нам   возможность   расположиться   на   берегу   как   потерпевшим
кораблекрушение.
     — Сколько дней вы еще можете продержаться? — спросил Кавадзи.
     — Как я сказал, три дня.
     — Мы сегодня же запросим правительство, чтобы  разрешено  было  найти
удобную гавань для ремонта, и мы отправим своих чиновников на поиски.
     — Бухта должна быть закрытая.
     — Должно пройти время, потребное для получения ответа из  Эдо  и  для
определения места ремонта. Это займет более трех дней. Можем ли мы  помочь
вам, окружить корабль «Диану» своими судами,  чтобы  поддержать  ее,  и  в
случае крушения взять ваших людей на наши суда?
     — Пока вы не беспокойтесь  о  нас,  три  дня  мы  продержимся  своими
силами, и мы за это время не попросим никакой  помощи.  У  вас  так  много
своих несчастий, что мы совершенно не хотим вас утруждать.
     — Сизов! — завидя матроса, входившего со спасенной женщиной  во  двор
храма, вскочил Пещуров. — Иди сюда! Давай ее сюда...
     Маленькая японка в сопровождении  матроса  поднялась  по  ступенькам,
сняла кожаные чирки, которые со своей маленькой ноги подарил ей на корабле
фельдшер. Она уверенно вошла  в  храм,  почтительно  встала  на  колени  и
повалилась ниц, опираясь на руки, стала кланяться.
     Тсутсуй вдруг вскочил и встал перед старухой на колени. Он поклонился
ей до земли. Они стали  кланяться  друг  другу.  Кавадзи  со  своим  видом
петербургского князя тоже чуть не подполз навстречу старухе с поклонами.
     — Да, как видно, брат, это очень важная дама! — сказал Пещуров. — Вот
ее спаситель, — показал он послам на Сизова.
     — Это... это... мать нашего губернатора, очень вельможного, —  утирая
слезы, сказал Тсутсуй. — Обычно он живет сам не здесь, а в Эдо, где у него
есть и другие должности, и он очень влиятельный сановник. И приезжает сюда
со всей семьей...
     Кавадзи спросил, как матрос спас эту даму. Посьет рассказал,  что  он
прыгнул с корабля в  воду.  Кавадзи  попросил  перевести,  что  благодарит
матроса и что губернатор также будет ему благодарен.
     — Рад стараться! — отчеканил Сизов и вытянулся, беря под козырек.
     Все эти  проявления  отваги  и  воинственного  мужества  эбису  очень
нравились Кавадзи.
     Накамура  позвал  самураев,  дал  им  какую-то  записку  и   приказал
проводить спасенную к губернатору.
     Японка поднялась.  Ее  черные  глаза  горячо  смотрели  на  огромного
Сизова. Она видела, как сегодня, когда все