лодцы всматривались вниз  в  воду,  стоя  прямо  на
обложенном камнем берегу или на бортах своих лодок.  Кога  знал,  что  они
смотрят, не пришла ли рыба нумазу; если идет цунами, то рыба нумазу  сразу
появляется у берегов, шумит и прыгает. Лодки на поверхности бухты  спешили
к выходу в океан.
     — Никакого цунами нет, люди боятся пожара, — сказал один из самураев.
     «Однако никакого признака цунами нет!» — подумал Кога.
     Вдруг он увидел, как на соседний холм из храма выпрыгнул Кавадзи.  Он
очень сильный, привыкший к упражнениям  с  мечом.  Один  из  его  самураев
зацепился за террасу и упал, но сразу поднялся, и все они быстро  пошли  в
гору. Накамура  Тамея  со  слугами  вытаскивал  из  храма  какие-то  вещи.
Кавадзи, как горный тигр, стал быстро прыгать со скалы на скалу. Лодки  на
поверхности бухты заплясали. В город ворвалась волна.
     Кога подхватил халат, скинул туфли и босиком что было  силы  пустился
прочь от города. Он бежал так быстро, как давно уже не  бегал.  Вся  толпа
его подчиненных мчалась за  ним.  У  подножия  горы  Дайандзисан  служащие
подхватили его с боков и сзади и понесли. Он уже был между  скал.  Колючие
кустарники изорвали в кровь его руки и лодыжки.
     Кога, держась за сук сосны, с высокой скалы посмотрел вниз. По городу
стлался черный дым. Как мертвые в огне, вставали и сами  собой  выдувались
уложенные паруса от лодок и судов, занесенных почему-то  на  улицы.  Мимо,
почти по обрыву, читая молитвы, шли с  коробками  женщины  и  дети.  Город
стало засевать голубой пылью, как дождем.  С  горы  Дайандзисан  все  было
видно, как в театре. Сверху по горе прокатывались, громыхая, камни, и люди
разбегались, видя их.
     Вдруг среди  города  Кога  увидел  столб  морской  воды  с  пенистыми
гребнями друг над другом, как пятиступенчатая башня Годзюно Ро в  храме  в
Киото. Он видел, как на крыши домов бросило большое судно, по меньшей мере
в тысячу коку водоизмещением, и сразу голова  волны,  как  щитом,  закрыла
его.
     «Моя душа не вернется больше в тело», — с  ужасом  подумал  Кога.  Он
задыхался, но надо было залезать еще повыше. Вскарабкавшись  на  следующий
уступ, он увидел на просторной поляне среди сосен  своего  единомышленника
Исава с чиновниками. Исава-чин был бледен.
     — Я убежал в домашней одежде, — стал оправдываться Кога.
     На ладонях у Исава кровь. У Кога тоже в крови и руки  и  ноги.  Исава
внесли на руках его подчиненные. Они назначены сюда, в новый императорский
город, из Эдо и по горам плохо лазают. Они жили в храме вместе с  Исава  и
теперь вместе спасались.
     Кога сел на землю, прислонясь спиной к сосне.
     — Смотрите, смотрите! — раздались крики.
     Внизу, среди бухты, черный корабль эбису крутился  вокруг  себя,  как
раненый дракон. Кога уперся пятками и  вскочил,  забывая  усталость.  Сжав
зубы и кулаки, он побежал к обрыву.
     — Гибели им. Гибели! — исступленно кричал князь Исава.
     — Как можно губить потомков богов и щадить эбису, —  подхватил  Кога.
Он стал молить богов, чтобы раненый дракон сдох, чтобы разверзлось море  и
поглотило всех шестьсот эбису. Тогда прекратились бы все эти  страдания  и
унижения...
     С чужого  корабля  люди  кидались  в  воду,  но  потом  по  веревкам,
оказывается, вылезали обратно. Кажется, вытаскивали кого-то.
     — Грабители! — прошептал Кога.
     В середине порта, где масса лодок, где река, взятая в камень, впадает
в бухту, мачты стали ударяться о  мачты,  потом  поднялся  столб  сплошной
пены, как кипящая вода в трехногой посуде тэй.
     — Как горячие источники с паром в аду! — сказал Кога.
     Трехногая посуда, казалось, выплеснула всю эту кипящую пену  прямо  в
город. Черный дым покрыл все небо. Горы зашевелились. Все закрутилось, как
на празднике. Люди страшно кричали.
     — Мое сердце разрывается! Невозможно слушать! — закричал и Кога.
     Внизу опять несет крыши. На них черные точки.  Это  видны  люди.  Они
спасались от воды. Крыши сталкиваются с  крышами,  и  люди  исчезают.  Вон
эбису кинулись с корабля на крышу. Дом на косогоре  рассыпался,  брусья  и
доски закружились. Волна дошла к храмам. Надо подыматься еще выше.
     Корабль эбису вдруг стал ложиться на бок. Эбису  теперь  лезли  через
дыры и окна, лежали и держались прямо на полегшем борту и на сетках, но не
падали. Теперь у них перебиты все бутылки  с  ликерами  и  залиты  все  их
редкости! Скорей тряхнуть бы этот корабль, чтобы эбису посыпались с него в
море или лучше прямо в  трещины  земли,  в  огонь.  Кога  скрипит  зубами:
«Почему небеса не уничтожают эбису...» А надо уходить еще  выше.  Исава  и
Кога двинулись дальше. В лесу было сыро и  холодно,  и  всюду  приходилось
продираться через колючки.
     Навстречу спешил самурай в высоких сапогах, как у  лесного  охотника.
Он прибыл  с  письмом  от  Кавадзи.  Оба  высших  чиновника  находятся  на
соседней, более высокой горе, все видят и приглашают к себе Кога и  Исава.
Они там в более надежном положении.
     «Кавадзи, как всегда, на самой высокой горе, но я не хочу его видеть!
У нас храмы разные и пусть будут горы разные», — подумал Кога.
     Кога хотел бы послать Кавадзи привет и уважение, но в  таких  искусно
подобранных выражениях, чтобы можно было это понять и в другом, совершенно
противоположном смысле, уважение как отвращение, благодарность  за  заб