енщина не  видна,  не  имеет,  казалось  бы,  никакого
значения. Но в семейной жизни ее сила могущественна.
     Матрос унес самовар, слышно было, как доливал его, как гудела труба.
     — Французские зонтики показались японцам хороши. Послы осматривали их
с видом  знатоков.  Сказали,  что  невозможно  не  восхищаться.  Парижские
зонтики!
     — При всей преданности японцев семьям они не скрывают, что существует
многочисленный класс женщин, предоставленных для  удовольствий  знатных  и
богатых мужчин... В веселых  домах  ищут  удовлетворения  самых  грубых  и
низких потребностей, для чего и избирают очень  молоденьких  и  прелестных
собой девиц из бедных семей.
     — Рыцарь может без особого наказания разрубить торговца, если  тот  с
ним недостаточно почтителен.
     — А что же айны, по их понятиям?
     — Послы доказывают,  что  айны,  где  бы  они  ни  жили,  принадлежат
японцам.
     — Они и мне это доказывали. Должны додушить и выморить айнское племя,
забирая женщин и заставляя рожать от  японцев.  И  заселяя  их  селения...
Шалишь! — Невельской сжал волосатую руку в кулак.
     Все окно стало красным, и можно, кажется, гасить  горевший  всю  ночь
японский фонарь.
     Кто бы упрекнул  Евфимия  Васильевича,  если  бы  он,  как  Гончаров,
возвратился в Петербург! Кавадзи  и  Тсутсуй  толковали  в  Нагасаки,  что
соскучились о семьях, находящихся в столице, и  вполне  понимают  русских,
два года как ушедших в плавание. А нынче уже не два, а почти три.
     Жена в Париже ездила по магазинам, выбирала зонтики. Так милы  бывают
ее выдумки. Послала от себя столько нежности в таинственную страну. Дамы в
Эдо, конечно, поймут.
     Одна за другой из Петербурга  получены  почты.  Первый  международный
договор в истории Японии заключен с Америкой. Но подробности  наши  газеты
не  сообщают.  Не  интересно  для  петербургского  общества.  О  пустячных
новостях из Европы пишут обстоятельно, а об американском договоре — бегло.
Посылал   Невельской   офицеров   в   море   на   шлюпках,   чтобы   найти
китобоев-американцев и узнать от них подробности.
     ...На  Окинаве,  под  пальмами,  американец  взял  за   тонкую   руку
королевского племянника... В Шанхае английский лейтенант рассказывает  про
Парфенон... В Гонконге томила жара,  а  потеки  на  палубе  не  просыхали.
«Хайхай!» Японские переводчики  кланялись,  и  сабли  их  вздымались,  как
хвосты... Здесь скоро наступит холод, взойдет слепящей красоты  солнце.  И
появятся льды. А нам идти в теплую страну.
     — Евфимий Васильевич! — воскликнул Невельской. —  С  его  высочеством
великим князем Константином Николаевичем мы были  у  султана  Мухаммеда  в
Константинополе. Султан умен, наружностью похож  на  греческого  попа.  Но
неужели мы не отбросим глупую мечту о проливах? Да Сахалин  нам  нужнее  в
тысячу раз, и бухты здесь нужней, и Золотой Рог найдется без султана и без
Константинополя. Отвоевать святые  места?  Гарнизон  туда  пошлем,  в  это
людское месиво?  Англичанам  мало  дела  до  святых  мест,  они  мощей  не
признают. А что нам нужно здесь? Топоры и мука! Здесь каждый солдат должен
быть  плотником!  И  все!  А  подлец  подлецом  останется.   Он   помогает
англичанам! Кто основал Гонконг, тот и пойдет на  север  и  под  предлогом
войны займет наши  гавани,  которые  нам  занимать  запрещено.  Вот  тогда
англичане зажмут Китай как клещами.
     Путятин знал, в чей огород  камень.  Подлецом  осмеливались  называть
здесь канцлера и министра иностранных дел России. О нем Невельской не  мог
говорить спокойно.
     — А что же в Китае? Как встретили вас в Кантоне?
     — В Китае  идет  жестокая  гражданская  война.  Вся  страна  охвачена
народным восстанием. Повстанцы захватили Нанкин, стоят у Шанхая, сражаются
под Кантоном. Полчища их движутся к Пекину. Глава повстанцев  Тайпин  Ван,
как его именуют, объявляет,  что  европейцы-христиане —  братья  китайцев,
что, захватив власть в свои руки, он и его сторонники  уничтожат  торговлю
опиумом. Английским коммерсантам такое заявление не  понравилось.  Главной
целью повстанцы поставили перед собой уничтожение царствующей маньчжурской
династии.
     Это было  до  прихода  экспедиции  Путятина  в  Японию.  По  пути  из
Кронштадта адмирал с фрегатом «Паллада» и со  шхуной  «Восток»  заходил  в
Англию, на Капский мыс, в Сингапур и Гонконг, а потом в Кантон и Шанхай.
     Да, адмирал был и в другой закрытой стране — в Китае. Но его  считают
лишь открывателем Японии, а про его деятельность в Китае не  упоминают.  А
он все время изучал Китай и китайцев.
     Вторая часть инструкции,  которая  дана  Путятину  правительством,  о
Китае. Ему предписывалось зайти в  китайские  порты.  Цель —  установление
торговых отношений морем. «С морской стороны», как сказано  в  инструкции.
Китайцы после войны с англичанами уступили им остров, на котором  построен
новый город Гонконг, и открыли для  торговли  с  иностранцами  пять  своих
портов. Русские суда для торговли не  допускаются.  Российско-Американская
компания ведет небольшую морскую торговлю с Китаем, посылая свои товары на
имя американского торгового дома Рассел в Шанхае.  В  инструкции,  которая
адмиралу дана в Петербурге, указано, что для будущих наших торговых  видов
желательно, чтобы Россия получила  доступ  в  открытые  порты  «наравне  с
прочими». Путятину велено, прибыв в Шанхай  и  ознакомившись  с  китайским
начальством, добиваться