падных людей» своими действиями?»
     Пока  все  неясно.  Путятин  шел  сюда,  как  к  старым  друзьям,   а
почувствовалась  какая-то   перемена   в   политике,   уклончивость.   Как
сегодняшние ворота  среди  улицы,  на  пути  переговоров  стояло  какое-то
препятствие. Кичибе  намекает,  что  надо  будет  подождать.  «Но  я  буду
действовать без оглядки. Я  пробужу  их  высшую  силу.  Может,  тогда  они
поймут».
     — А вы знаете, что  англичане  скоро  придут  в  Хакодате? —  спросил
Посьета один из чиновников, явившихся на «Диану» на другой день.
     — Этого не может быть, — ответил Посьет. —  Если  они  придут,  то  в
бухте Хакодате произойдет сражение, какого вы еще не видели.
     — И тогда побежденная страна  не  простит  этого  японцам, —  добавил
Лесовский. — И будет потом предъявлять претензии, как это делают англичане
в Китае. Кроме того, ядра и бомбы полетят в город,  а  это  может  навлечь
большие неприятности на губернатора и чиновников.
     — Скажите, а что в письме, которое  вы  передаете  в  государственный
совет?
     Посьет ответил, что на такие вопросы может  ответить  только  адмирал
лично губернатору Хакодате.
     Барон  Николай  Шиллинг,   воспользовавшись   моментом,   остался   в
лаборатории Можайского  наедине  с  переводчиком  Кичибе.  Он  с  любезным
поклоном сказал, что благодарит Кичибе, и передал ему  в  подарок  часы  с
драгоценными камнями и голландскую эмалевую миниатюру.
     Кичибе, кивая головой, быстро сунул подарки в широкие раструбы  своих
рукавов.
     — О да-да... Благодарю вас, — на чистом английском языке сказал он.
     — Я полагаю, вам приятно, Кичибе,  что  страна  оживает,  открываются
порты, будет приходить много иностранных кораблей. Положение переводчика в
обществе изменится. Вы станете  богатыми  и  уважаемыми  людьми.  Придется
открывать новые школы переводчиков. А там начнутся поездки за  границу.  С
вашими блестящими способностями вы далеко пойдете.
     У Кичибе голова задрожала от волнения: «Но я не так глуп,  чтобы  его
не понять». Кичибе также отлично понимал, что все эти соблазны походят  на
чистую правду.
     — Вы — патриот, лейтенант.  Но  и  я  патриот...  И  я  желаю  вам...
успехов... чтобы могли учить нашу страну и чтобы вы научили нас плавать  с
флотом в другие страны, и как патриот я желаю вам успеха.
     — Кичибе, а не могли бы вы достать копию американского договора?
     — Это, наверно,  невозможно...  Конечно,  невозможно.  Это,  наверно,
очень трудно...
     — Город Хакодате  открывается  для  торговли  с  иностранцами.  Копия
договора, как мне кажется, должна обязательно быть тут.
     — Нет, ее здесь не хранят. Мне кажется, что  вам  легче  всего  будет
достать все, что вам необходимо, в городе Симода.
     — В городе Симода? — изумился Шиллинг.
     — Да, мне кажется, там у вас найдутся знакомые с копией...
     А еще через  день  снова  гремел  оркестр  и  по  улицам  маршировали
матросы. Дома опять затянуты  полосатыми  материями,  а  колонны  японских
солдат с саблями и в лакированных шляпах открывали и замыкали шествие.
     Обрюзгший и надменный старик  губернатор  принял  Посьета  в  той  же
полутемной зале  Управления  Западных  Приемов.  Присутствовало  множество
чиновников в пышных и разнообразных одеждах.
     Посьет передал письмо  адмирала  в  пакете  с  гербами,  уложенное  в
полированный ящик.
     — Письмо будет немедленно отправлено в Эдо, — сказал князь  Орибэ  но
ками.
     Но сам он знал, что не смеет без разрешения  правительства  отправить
письмо. Это было бы несогласно со всеми правилами. Князь Орибэ — сторонник
старых порядков. Поэтому его, как консерватора,  и  назначили  в  Хакодате
начальником  Управления  Западных  Приемов  и  поручили  ему  сношение   с
иностранцами.
     Путятин отказался прислать вместе с письмом голландский или китайский
переводы. Он знал, что теперь обо всем этом князь Орибэ напишет  в  Эдо  и
будет ждать ответа. Согласно  порядкам  доброго  старого  времени!  Нельзя
делать никаких послаблений западным варварам!
     — А куда же теперь  пойдет  ваше  судно? —  спросил  вице-губернатор,
угощавший Посьета обедом.
     — Мы идем в Осака, — ответил Посьет. — Адмирал просит в своем  письме
выслать туда для переговоров уполномоченных.
     — В Осака... это... о! — Кичибе опешил.
     Вице-губернатор, услыхав перевод, не мог скрыть испуга.
     — Почему  вы  хотите  идти  в  Осака?  Вам  могут   там   встретиться
затруднения.
     — Потрясение для них! — рассказывал Посьет адмиралу, возвратившись на
судно.
     — Иного выхода нет, — ответил Евфимий Васильевич. — Ну, да письмо все
равно пошлют, раз взяли.
     Ночью к «Диане» подошла лодка. Какой-то японец, подпрыгнув, ухватился
за якорный канат и оттолкнул свою лодку ногами. Он  взобрался  на  палубу.
Вахтенный офицер разбудил Лесовского.
     — Держите до утра, — велел капитан.
     Адмирал приказал утром:
     — Не отправлять беглеца на берег!
     — Дьячков с ним пытается толковать, — доложил капитан.
     Адмирал приказал поговорить с японцем Гошкевичу.
     К обеду на судно явились чиновники с переводчиком.
     — А где это порт Симода? — спрашивал у Кичибе барон Шиллинг.
     — Да это маленький городишко  в  бухте,  на  оконечности  полуострова
Идзу, — тихо говорил Кичибе.
     — А вы уверены,