ее из вежливости, чтобы гостям было приятней.
     — Порты Японии  закрыты  для  английских  кораблей,  пострадавших  от
войны, — заявил он, получив  новую  инструкцию  из  Эдо. —  Для  остальных
кораблей открывается два порта, как говорилось  прежде.  Военные  корабли,
конечно, тоже могут входить для мирных целей. Очень  жаль,  что  вами  так
много потеряно времени  в  ожидании.  Но  все  ваши  корабли,  ушедшие  на
Камчатку, хорошо снабжены продовольствием и всем необходимым, поэтому  вам
совсем не надо туда спешить.
     А частные разговоры шли в кают-компании своим чередом.
     — В   предоставленной   возможности    изучения    природы    Японии,
антропологии, географии и... артиллерии... Ах нет, я ошибся... Ах, я забыл
это слово... — говорил переводчик. — Я хотел сказать,  что  нам  бы  также
хотелось изучать... морское дело европейцев...
     — Мистер Боулер разрешил вам все срисовывать в машинном отделении. Он
объясняет вашим офицерам взаимодействие частей паровой машины.
     — Эти рисунки мало нам помогают. Мы  бы  хотели  получить  чертежи  и
научные труды... объяснения в учебниках...
     — Об  этом  мы  сможем  подробно  говорить  только  после  заключения
договора о дружбе... — ответил Артур Стирлинг. — Мы очень рады,  что  наша
дружба завязывается. Теперь в Нагасаки чувствуем себя хорошо. Русский флот
больше сюда не придет.
     Грозная артиллерия Нагасаки! Бешеное  перевооружение  Японии!  Но  от
красных мундиров никуда невозможно убежать!
     В Замке Приемов адмирал уже объяснял, что он желает Японии оставаться
в этой войне нейтральной и что Великобритания уважает ее нейтралитет.
     Чикугу но ками все более убеждался, что англичане не  зря  так  долго
стоят в Нагасаки с кораблями, бездействуя во  время  войны.  Желая,  чтобы
Япония осталась  нейтральной,  они,  по  сути  дела,  требуют,  чтобы  она
превратилась в английские тылы, снабжающие всем необходимым воюющий  флот.
На словах они уважали даже русских... Но все  очевидней  становилось,  что
противиться долго и еще затягивать дело Япония не сможет. Уже  давно  дано
обещание, что англичанам разрешат идти в Хакодате.  Из  Эдо  опять  пришли
инструкции. Губернатор заявил Стирлингу, что с Англией разрешено заключить
временное соглашение о навигации и заходе в японские порты.
     Если Перри говорил, что Америка может послать в залив Эдо флот из ста
и даже из тысячи пароходов, то Стирлинг не раз вполне  серьезно  повторял,
что у Англии триста тысяч торговых и военных судов!
     Губернатор предлагал прислать на эскадру Стирлинга мясо,  рис,  живую
птицу.  Ответ  был  неизменным:  «Эскадра  снабжена  всем  в   достаточном
количестве». Только фрукты, зелень и овощи брали охотно, покупая их  через
голландцев.
     Однажды решили купить живых баранов и кур. Голландцы,  которым  давно
не нравились претензии англичан, их соперничество, прислали тощих баранов,
жалких полудохлых кур, объяснив, что лучше не бывает продуктов в Японии  и
вообще торговля с этой страной не обещает настоящих выгод.
     Тронсон занес в дневник, что императорским  знаком  в  Японии  служит
круглый веер.
     Про переводчика Отто, который старался показать себя  перед  японцами
цивилизованным европейцем, О'Каллоган, командир корабля «Энкоунтер», после
встреч с чиновниками сказал, что, усвоив несколько идей  о  независимости,
этот японец чувствует себя типичным англичанином.
     На судах двадцать восемь больных, гораздо меньше, чем было в  Шанхае.
Климат в Нагасаки целителен. В России  уже  зима.  Идти  туда  поздно.  На
кораблях глухой ропот против адмирала. Стирлинг твердит, что навигационная
конвенция будет подписана на  днях  и  что  в  Хакодате  надо  обязательно
сходить.
     Японцы уверяют, что русских нет и не может быть в эту пору в Японии.
     Чикугу но ками сказал при встрече:
     — «Нужды кораблей», как вы пишете в  договоре, —  это  очень  широкое
понятие. Сюда могут войти предметы излишние...
     — Мы точно оговорили, какие это нужды, — отвечал Стирлинг.
     — Вслед за адмиралом флота придут другие эскадры,  нас  это  заботит.
Это будет нарушение нейтралитета.
     Губернатор   уверял,   что   смысл   голландского   текста    проекта
навигационной конвенции ему не ясен.
     — По конвенции, о заключении которой мы все нижайше просим, —  сказал
Стирлинг, — отношения между Британской империей и Японией будут на  основе
согласия и дружбы.
     — Мы согласны  и  придерживаемся  того  же  мнения.  Смысл  нынешнего
договора не изменится вечно...
     Начинать военные действия уже поздно. Все бухты  России  сковал  лед.
Прайс получит теперь базу для отдыха и снабжения в Хакодате. Туда идет сам
адмирал для того, чтобы объяснить губернатору, как  через  пятьдесят  дней
Хакодате превратится в базу  снабжения  флота  Прайса,  не  изменяя  своей
политики нейтралитета. Одно судно  пойдет  на  связь  с  эскадрой  Прайса,
доставит радостную весть, что в Японии ждет победителей отдых и  все,  что
надо для восстановления сил.
     Некоторые, конечно, обвинят и осудят Стирлинга, что настоящий договор
не заключен, что так долго провозился, что десятки раз повторялось одно  и
то же. Но будущее