дней,   а  вниз  весь  путь  предполагали  пройти  за  день.  Гольды
рассказывали,  что  Синдан вчера  ездил,  искал на  берегах и  на  отмелях
остатки своих товаров и,  собирая их, плакал. А утром ушел вниз. Приказчик
его ушел по берегу пешком вверх. У него была в Ноане жена гольдка.
     — Ну, Васька, теперь отдохнем! — говорил Бердышов, сидя на дне лодки,
когда караван шел уже в низовьях и близка была заветная Тамбовка.
     Вот-вот  над  дальними полосами леса  на  пойме и  на  острове должны
открыться  деревянные  серые  крыши  Тамбовки.  Виден  будет  дом  Спирьки
Шишкина.
     Мимо проносились последние скалы.  Над  блекнущими прибрежными рощами
высились одинокие рыжие каменные пики.  Зелень тускнела и желтела от такой
жары.
     Хотя Ваське драка здорово понравилась, но он теперь как-то побаивался
Ивана и  ничего не ответил.  Вообще он первый раз в  жизни видел,  что так
ловко и смело бьют и кулаком и палкой,  и себя ударить не подпускают, и не
жалеют  чужой  головы.  Это  и  страшило и  восхищало Ваську.  При  случае
хотелось бы так же самому попробовать.
     — Вон и Амур видно! — вдруг радостно сказал Иван.
     Он с утра чисто выбрился,  стал гладкий и веселый.  Не боится, видно,
что Синдан пойдет жаловаться.
     За множеством островов что-то блестело.
     — Отсюда кажется —  узкая протока, а это самый Амур и есть. Сейчас на
левой стороне будет Тамбовка... Гляди, вон крыша!


                          ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

     Давно не бывал Васька в настоящей русской деревне.  После скитаний по
дикому Горюну вид ее  обрадовал мальчика.  Ему казалось,  что он уже видел
эти бревенчатые избы, высокие крыши, ворота одностворчатые и двустворчатые
с  шатрами сверху,  и был тогда такой же тихий вечер,  так же девушки пели
песни на краю села. Верилось, что люди живут здесь хорошо, дружно, что все
они свои и  примут их приветливо.  Васька с  нетерпением ожидал встречи со
своей тамбовской родней.
     «А где я-то был!» — подумал он и вспомнил зеленую воду, бьющую сквозь
груды бревен,  коряги над  водой,  скалы,  стволы,  перевернутые иссохшими
корнями вверх,  вспомнил, как ели медвежатину и шаманили, как нашли золото
и как тосковал он на озере, что далеко уехал.
     «А  зря я  тосковал! —  подумал Васька. —  Не  так все страшно.  Даже
стыдно себе признаться, что струсил тогда».
     Темные   фигуры   тамбовцев   брели   по   берегу.   Здешние   мужики
любопытствовали, кто приехал.
     — Эй,  Иван Карпыч,  здравствуешь! —  забрел в  ичигах в воду великан
Санька Овчинников. — Ты куда собрался, че везешь?
     — На Горюн! — ответил Бердышов.
     Чуть смеркалось.
     «Большое село», —  подумал Васька, видя, что домов много и чем дальше
идет лодка, тем больше изб появляется вдоль реки.
     — Почему с  той-то  стороны едешь? —  спросил Котяй Овчинников,  брат
Саньки.
     В  американской шляпе и в болотных сапогах,  с револьвером за поясом,
Иван вышел на берег.
     — Эй,  дикий барин! — крикнул маленький вятич Ломов. — Теперь бы тебе
клетчатые штаны. Винчестер да шляпа!
     — Паря,  на мне как раз клетчатые были. Маленько, видно, выцвели, так
теперь клеток незаметно.  Да  вы сами уж не расейские мужики,  а  амурские
колонисты.
     — Не-ет! Это нам мало важности! Все равно душа русская, какое ружье в
руки ни возьми.
     — Ты, Иван, продай товар нам, зачем далеко таскаться?
     — Да он  уже побывал на нашем Горюне, —  сказал светло-рыжий Спиридон
Шишкин,  подходя к  разговаривающим. —  Здорово,  Ванча!  Лодки-то пустые.
Никак все распродал?
     — Ты где прошел?  Как мы  не  видали?  Что на нашей речке шляешься? —
спросил Санька.
     — На ва-ашей! С каких пор она стала вашей, если ты сам на ней никогда
не был выше быков?
     С обрыва сбежал Родион.
     — Ваня,  приятель!  Мы  уж  слыхали,  что ты по Горюну ездишь. —  Они
расцеловались. — А это кто? Никак Васька?
     — Теперь Синдана нет, — объявил Иван громко, как на сходке. — Каждый,
кто хочет, может заходить и торговать.
     — Смеется. С пустыми-то лодками пришел!
     Иван сказал, что Синдан хотел убить его, кинулся с ножом.
     — А старшина ни черта не знает! — молвил Савоська.
     — Ладно уж! — ответил Родион Шишкин недовольно.
     — Савоська, брат, ты ему не в бровь, а в глаз попал, — сказал Иван.
     — А где старшина Тамбовска волость? —  воскликнул Савоська, обращаясь
к толпе. — Моя надо старшина!
     — Чего тебе? — спросил Шишкин. — Я за старшину!
     Он был теперь старостой.
     — Крестьянина твоей волости обидели. Морда били.
     — Кто посмел? Кого? Не Ваньку ли Бердышова?
     — Нет,  Ваньку Бердышова пока  еще  не  били.  Меня  маленько били, —
сказал Савоська.
     Все захохотали. Савоська продо