доходили...
     Но с мужиками торгаши всегда смирные, всегда улыбаются, говорят, мол,
больше не деремся. Только заметно, что Ивана сильно не любят.
     Иван вылез из-под обрыва.
     — Эти  китайцы работали в  Благовещенске и  Хабаровке.  Теперь  их  в
Николаевск...
     — А ты по-китайски знаешь? — спросил Федор ревниво.
     — Води с ними компанию, и ты научишься!
     Приезжий  пограничный полицейский говорил  про  китайцев,  что,  мол,
нехристи,  жестокие очень.  «Азия темная и  зверская,  их  надо  держать в
узде».  Но казаки,  что вели караван и работали у Барсукова, рассказывали,
что с  китайцами давно водят дружбу,  косят сено и  на  их  стороне.  Один
солдат жил у китайцев, говорит, что народ славный, честный и работящий.
     Егор  всегда помнил,  как  впервые сам  увидел китайцев вблизи —  они
принесли хлеб детям, —  потом был  в  китайской деревне,  видел там  поля,
славные всходы.
     В  прошлом году в  Уральском вдруг появился на берегу какой-то бедняк
китаец.  Егор подумал:  «Мало ли  что говорят?..  Как у  нас про татар,  а
татары про русских... Люди — все люди. Гао, как ни плох, а хлеб нам возит.
Мы  его хлебом сыты были первую весну.  Казна бы заморила голодом».  Егору
жаль стало неизвестного бедняка, стоящего на отмели у лодок. Откуда-то шел
пешком по  берегу.  Перед тем везли китайцев,  и  похоже,  что он убежал с
баржи.
     Вспоминал Егор  кусок хлеба,  что  дали когда-то  его  детям китайцы.
«Хлеб-соль не попустит согрешить, —  пришло ему на ум. —  Я обойдусь с ним
по-людски!» —  решил Егор.  Никаких мыслей и  опасений,  что  китаец может
оказаться плохим человеком,  у него не было. Он, как и большинство русских
крестьян,  не делал разницы между людьми русскими и нерусскими, когда дело
касалось честности. К тому же он всегда держался отцовского правила насчет
хлеба-соли и приютил китайца, позвал к себе, накормил.
     — Бродяга!  Смотри... —  говорил ему Федор. —  Гони-ка в шею от греха
подальше... Хунхуз!
     В этот день Кузнецовы сажали картофель.
     Китаец,  глядя,  как Егор работает,  попросил мотыгу. Ударяя в рыхлую
почву, он приподымал ее и забрасывал картофель под мотыгу.
     — Разве так? — спросил Егор.
     — Так надо... Скорей будет! — ответил китаец по-русски.
     — Нехристь, — сказал Пахом, глядя на китайца, — а какой прилежный!
     — Мало ли  нехристей, —  отвечал Егор. —  Уж  мы  жили на Каме,  всех
видали.
     — Зачем он тебе?
     — Пусть живет.
     — Откуда он убежал? Что с ним случилось?
     — Какое наше дело?
     Китайца стали звать Сашкой.
     — Почему ты убежал? — спрашивали Сашку. — Старшинка худой?
     Китаец кивал головой.
     Приехал Бердышов и живо столковался с Сашкой.
     — На казенных работах был. Ищет, где заработать, — говорил Иван.
     Оказалось,  что  китаец мастер на  все руки.  Иван купил на  казенной
барже  кирпичей.  Сашка сложил в  доме  Бердышова русскую печь.  Это  всех
поразило.  Китаец умел печи класть!  До  сих пор Сашку жалели,  а  тут все
стали заискивать перед ним.  Мужики заходили,  хвалили работу. Сашка сидел
на корточках и  молча курил.  У  крестьян в  избах были чувалы,  сбитые из
глины. Всем захотелось сложить настоящие печи.
     — Где он русскую печь класть научился?
     — Казармы строил. Что, Сашка, твоя из Чифу?
     — Чифу!
     — Их  везут из  Чифу к  нам  и  обучают ремеслам.  Они  живо лопотать
по-нашему учатся,  народ переимчивый! Вот, гляди, он печи класть научился,
лодки конопатить, а допусти его жить на земле, он хороший огород разведет.
Китаец —  на все руки!..  Вот сколько я ему дал за работу?  Пять рублей! А
ему на родине за пять рублей год работать.
     — У них помещики же,  я помню,  бельговский купец говорил, да я и сам
знаю! — толковал Егор.
     На китайца смотрели, как на чудо.
     Егор вместе с Сашкой затеял обжиг своих кирпичей.
     — А че,  твоя бабушка дома еся? —  ломая язык и полагая,  видимо, что
китайцу так будет понятней,  спросил как-то  Тимоха,  придя в  шалаш,  где
Сашка делал кирпичи.
     Китаец невесело усмехнулся.  Он понял,  что его спрашивают, есть ли у
него дома жена, и промолчал.
     — Чего усмехаешься?  Хорошо заработал у  нас?  Оставайся жить в нашей
деревне, земли тебе дадим. Потом за бабушкой съездишь.
     Китайцу, кажется, понравилось в Уральском.
     — Наша дома  кушай нету.  Худо.  Все  помирай.  Много люди помирай, —
сказал он Тимохе.
     — А-а!.. Видишь ты!
     Это было понятно всем.
     — Значит,  как мы:  не от нужды по миру ходим,  а скучно дома не евши
сидеть. Мы с тобой бедные. Что же нам делать! Правда? Оставайся у нас!
     Мужики дружно соглашались,  что Сашке следует жить в Уральском. Такой
мастер везде нужен. Почти никто из мужиков так класть не умел.
     Вскоре оказалос