аской: не
врет ли?
     — Как  же! —   ответил  Андрей  с  потаенной  гордостью,   и  Авдотья
почувствовала, что подозрение ее исчезло. — Тут воздух крепче. Рыбы много,
хорошие леса.  У  моря теплые земли есть.  Чернозем.  Во  Владивосток и  в
Николаевск со  всего света корабли приходят.  Так  что  тут  жить можно, —
убежденно сказал Андрей.
     — На казенных-то харчах! — отозвался Тимоха.
     Заиграл гармонист. Солдаты пели и плясали. Фекла поплыла по кругу и с
чувством заглядывала Лешке  в  глаза.  Поодаль мужики и  солдаты боролись.
Егор валил всех подряд.
     — Здоровый! — говорили восхищенно солдаты.
     — Здоровый, да с медведем как свой!
     — Вот вы тут живете и ничего не знаете, — заговорил Сукнов, когда все
снова уселись на  бревнах,  закуривая и  переговариваясь. —  А  мы были на
озере Ханка да  в  селе Никольском.  Так там люди тоже с  Расеи населены и
живут в тревоге. А тут спокойно.
     — Что ж там такое? — спросил Егор.
     — Граница рядом. Хунхузы-разбойники часто нападают.
     Разговоры, смех и шутки постепенно стихли. Все слушали солдата.
     Андрей стал рассказывать,  как  на  юге  Уссурийского края была целая
война с  хунхузами.  Переселенцы тесно сгрудились вокруг него  на  окраине
громадного завала бревен.  Егор нарубил и  навалил к  берегу эти деревья с
мохнатыми сучьями.  Как на  плотбище,  груды их  громоздятся по обрыву.  А
внизу,  на  песках,  вода  в  один завал с  ними нанесла белого плавника и
карчей.  Сквозь вершины кустарников видна река  с  синими уступами далеких
мысов.
     Когда край солнца исчез за хребтом, враз, словно по волшебству, река,
и  горы,  и  лес —  все слилось в  сплошной голубизне,  а остальные краски
погасли. Амур замер в тишине, река среди сопок казалась маленьким озером.
     Время было ужинать, но крестьяне не расходились.
     — Нас с поста сняли и выслали, —  рассказывал Сукнов. — Конные казаки
пошли  из  разных  станиц и  наш  батальон.  Вот  мы  и  встретили их  под
Никольском. Идут в беспорядке, колья несут, секиры. Здоровые есть хунхузы.
Которые тащат мечи —  они у  них двухсторонние такие,  широкие,  с ладонь,
чтобы ловчее головы рубить.  Ну и пошло у нас!.. С нами были новоселы. Ну,
началась перестрелка. Потом китаец знакомый показывает мне налево. Смотрю,
с  левой стороны то и дело фазаны вспархивают.  Кто-то их пугает.  Глядим,
бегут на нас по траве хунхузы,  сами гнутся, ружья волоком тянут по земле.
Мы  их  как  «на ура» взяли,  они сразу побросали все и  сдались.  Которые
злодействовали, как раз тут же попались.
     Темнело.  На другой стороне заблестел огонек,  а  рядом чуть побольше
его  что-то  чернело.  Это  огромная казенная баржа,  на  которой  прибыли
строители телеграфа.
     Под берегом раздался треск, и все невольно встрепенулись. Послышались
шаги по гальке,  и  вскоре на обрыве появились два человека в  сапогах,  с
ружьями за  плечами.  Кто-то из девчонок взвизгнул с  испуга.  В  одном из
пришедших мужики узнали Барсукова.
     — С охоты, Петр Кузьмич? — спросил Егор.
     — Да нет, так гуляли просто... Не было парохода?
     — Никак нет, — вскочил солдат.
     — Садитесь,  садитесь, —  махнул рукой Барсуков. —  Я  ночую у вас, —
сказал он крестьянам.
     — Милости просим, батюшка, опять к нам.
     — Да вот пошел проводить. Да узнать, что слышно о пароходе... Что это
тут у вас?
     — Да вот солдат рассказывает.
     — Пожалуйте в избу, барин.
     — Нет,  я  тут  посижу. —  Барсуков присел на  бревно. —  Ну  что же,
продолжай, я тоже хочу послушать.
     Сукнов несколько смутился и, как бы что-то вспоминая, морщил лоб.
     Подошел  плотный  человек  среднего роста.  На  плечах  его  блеснули
погоны.  Солдаты испуганно вскочили и вытянулись.  Сукнов поспешно оправил
рубаху и ремень.
     — Здравия желаем! — гаркнули солдаты вразнобой.
     — Садитесь, садитесь, братцы, — глухо сказал военный.
     Егор  узнал  его —  это  был  полковник Русанов,  командир инженерных
войск,  строивших разные  сооружения по  Амуру.  Он  был  начальником этих
солдат. Кузнецов на днях отвозил офицерам кабана, убитого дедом Кондратом,
и там видал полковника.
     — Так что же? — спросил Барсуков. — Продолжайте, мы тоже послушаем.
     — Да вот солдатик рассказывает...
     Русанов не  садился.  Сукнов  молчал  и  морщил лоб.  Он  не  решался
продолжать рассказ.
     — Да,  это дело нешуточное, — с укоризной, обращаясь то к полковнику,
то к Барсукову,  молвил Пахом. —  Война была,  солдаты сражались,  а мы не
знае