л?
     — Конечно, поймал!
     Улугу поднял весло и, ломая гладь, стал грести к берегу. Слабые круги
побежали из-под лодки.  И только сейчас стало видно,  что лодка на воде, а
тумана совсем нет.
     В  носу лодки на  свежей траве лежали два осетра.  Улугу кинул их  на
песок.
     — Эй! — крикнул он сонному Ваське. Тот вышел проводить отца и, ежась,
стоял над обрывом,  глядя на лодку. Ему, видно, самому хотелось поехать. —
Дедушке тащи!
     Мужик и гольд отправились на Мылки.  Лодка пошла под берегом,  вблизи
печальных волнистых песков.  У  горла  озера вздымались высокие бугры.  Из
года в год, между наводнений, во время спада воды, ветер, особенно сильный
здесь,  на излучине реки, выдувал песок с выступавших кос, наметывал его к
прибрежным рощам и кустарникам, подымая там целые холмы.
     Из  дюн  торчали  черные  метелки  задавленного  песками  погибающего
таволожника.  Тальниковый  лес  боролся,  упирался,  полосатая  стена  его
согнулась над прибоем громадных и зыбучих песчаных волн.
     Стояла тишина. Пески сейчас мокрые. Кое-где виднелись на них крестики
птичьих следов. Берег трескался. Вода прибывала, подмывая крутизну. Слышно
было,  как  пласты песков время от  времени бултыхались в  мутную воду.  А
сверху по морщинам песчаных холмов в  изобилии пробивалась молодая зелень.
Трава и побеги таволожника снова одолевали,  опять брали верх, прививались
на вновь нанесенных песках.
     Озеро Мылки,  белое и ровное,  в один цвет с рекой,  открывалось, как
бескрайная долина,  затянутая туманом.  Ближние  низкие  увалы  и  острова
синими грядами залегали за озером.  Мохнатая мокрая завеса закрыла даль, и
только бледно-голубой купол сопки Омми,  весь в снегу, с трещинами ущелий,
тронутых синью лесов, проступал в ясном небе выше полосы мглы.
     — Смотри, вон наша рыбка в озеро пошел... Где рыбки много, вода густо
светится, —  сказал Улугу. —  Егорка,  маленько по озеру ездим? Где кочка,
там рыбка траву кушает.
     — А огород-то? Смотри, у нас дела много еще.
     — Ну,   Егорка,   маленько!   Поедем  посмотрим,  кто-нибудь  в  наши
«мордушки» попал?
     Егору и самому хотелось посмотреть, есть ли улов. Он сам плел ловушки
из прутьев вместе с Улугу и отцом.
     Лодка  пошла над  затопленным лугом,  время от  времени шурша о  мели
широкой плахой днища.  Из  воды щетиной торчала черная прошлогодняя трава.
Редкие полосы ее,  а также желтые камыши,  свежая слабая зелень и косматые
белобрысые кочки тянулись вдаль;  и  казалось,  что  все  озеро зарастает,
глохнет. Лодка остановилась. Слышалось бульканье.
     — Наша  рыбка кушает...  Трава сильно лезет...  В  траву карась много
придет, икру мечет... Видал, как карась икру на траву вешает?
     Улугу слез на кочку.
     — Вот тут наша «мордушка» стоит.
     Егор  воткнул шест  в  ил,  закрепил за  него лодку и  тоже шагнул на
кочку,  которая сразу осела под его ногой и стала раздаваться пузырясь.  В
траве плеснулась тяжелая рыба.
     — У-у,  сом!  Хвост  видал? —  обрадовался Улугу  и  поднял  плетеную
корзинку.
     Тучный сом со злостью забился в  ней о  тугие мокрые прутья,  обдавая
рыбаков брызгами.
     Егор и Улугу лазали с кочки на кочку. Егор чуть не валился, то и дело
сворачивал кочки набок.  Подняли еще  одну плетеную «морду»,  поставленную
между кочками, ссыпали рыбу в лодку и снова опустили корзину.
     Улугу ушел  по  воде  вперед.  Теперь кочек не  было видно,  тут  они
затоплены.  Из-под ног гольда поднимались муть и пузыри.  Егор,  ступая по
этим следам на воде, попадал как раз на кочки. Он тянул за собой лодку и с
удивлением наблюдал, как это Улугу находит ногами кочки в мутной воде и не
оступится?  А тот уже нагнулся,  разыскав еще одну «мордушку». Вдруг гольд
опустил ее и  присел,  вытянув шею,  и зорко всматривается в воду.  Тучная
исчерна-золотистая  рыбина,   до  половины  вылезшая  из  воды,  подъедала
травяную молодь. Стебли падали как подкошенные.
     Чуть подальше, в травянистых грязях с редкой прозеленью, стояли такие
же крупные рыбы. Это амуры. Грузные, как поросята, они собрались на теплый
ил в мелкие лужи. Раздавался плеск, чавканье, хлюпанье. Озеро жило.
     Сом пробирался на плавниках по мокрому лугу.  Не было остроги,  чтобы
его ударить.
     «Пошел, как на ногах!» — подумал Егор.
     Мужик засмотрелся и,  съехав со скользкой кочки, бултыхнулся ногами в
воду.  Испуганные рыбы  молниями метнулись во  все  стороны.  Жирный  амур
пронесся по мели,  рассекая плавником воду,  и  скрылся в  глубине,  но на
поверхности мелкого озера  еще  долг