. Он был в черной рясе из
китайского шелка с  буддийским рисунком и  в  болотных охотничьих сапогах.
Тяжело ступая по  мокрому песку,  он  поднялся на  высокий берег,  к  избе
Кузнецовых,  где на крыльце сидели мужики.  Священник благословил их. Егор
повел его в избу.
     — Где твое золото? — грубо спросил поп.
     — Все прознал!.. — покачал головой дед.
     Егору неприятно было признаваться в  своем промысле,  но  он  показал
золото.
     — Как же,  батюшка,  теперь нам быть? —  с  подобострастием заговорил
Федор. —  Видишь,  он  сомневается,  что,  дескать,  преступаем мы  закон,
хищничаем...
     — Помолчи! — строго прервал поп. — Где сын добыл?
     — На Додые.
     — Что же там, россыпь или косовое?
     — Да как бы сказать... —  несколько растерялся Егор. —  Пожалуй,  что
россыпь.
     — По бортам или в самом русле?
     — Да и в русле есть и по бортам. Полоска идет как бы прямо в речку, в
самую глубь, так что его и не добудешь.
     — Видишь ты! —  поп с укоризной покачал головой. — Господь знал, куда
вложил богатство.  Кому открыл! —  с  насмешкой оглядел он Егора. —  А  ты
что? — поглядел на Федора поп, строго нахмурив брови.
     — Обзаведению подмога, — забормотал Федор, видимо готовый поспорить с
попом. — Что же, что хищничаем.
     — Нишкни, окаянный! — рявкнул поп. — Не произноси такого слова. Тигр,
волк —  хищники.  Кто тебе сказал про хищничество? А? Никакого хищничества
нет,  есть  вольный промысел.  Господь бог  украсил землю,  вложил  в  нее
золото,  серебро и  драгоценные каменья на  благо людям.  Тут,  под  самой
деревней,  заложено в  землю богатство.  Предвидел он,  что придут люди на
новоселье, и захотел помочь. И вы мойте смело, укрепляйте свое хозяйство.
     Егор остолбенел.
     — А как же закон, батюшка?
     — Какой  закон?  Един  закон  от  бога.  Люди  вольно  должны  золото
добывать, вольно жить. Тут и пристав ездит по деревням и с крестьян золото
собирает,  часть ему  дают с  промывки.  Новый пристав Телятев —  молодой,
умный человек. Он и к вам приедет. Кто золота не даст — того накажет, а не
тех,  кто моет.  Мой,  чадо,  не бойся.  Закон тебя не коснется. Волоса не
упадет с головы твоей.
     — Да я не потому, что боюсь, а по разумению...
     — У  тебя любой чиновник это  золото скупит по  разумению-то.  Только
покажи!  Есть много людей нечестных, слабых духом, причастных к золоту. На
грехи им драгоценность сия.  А вам ли, простым мужикам, бояться соблазнов?
В  труде не  до грехов,  дыры бы заткнуть.  Ты на это золото новую запашку
сделаешь, нужную вещь прикупишь.
     — Святая речь! — в восторге воскликнул Федор.
     — А вот,  к примеру,  скажем,  кому продавать? —  спросил Силин. — Мы
никак не придумаем. Можно ли китайцам?
     — Продавай смело,  кому  хочешь,  кому придется.  Сибирь и  Россия не
обеднеют от этого. У нас золота — горы, а добывать некому, переселенцы как
приедут,  первый год голодные сидят. А чем скорее люди станут на ноги, тем
лучше.  Покупайте и  у  китайцев,  что вам требуется.  Грешник из-за этого
золота пойдет в  геенну огненную,  а  праведнику послужит оно  для славных
дел. Вот это и все твое золото? — спросил поп у Кузнецова.
     — Да, тут все.
     — Немного ты намыл,  хотя и открыл россыпь. Чтобы не сомневался ты, я
возьму это золото и  сам продам его,  а тебе пришлю деньги.  Еще намоешь —
принеси на баркас или в лавку китайцу. Продавай, кому выгодней.
     Поп поднял рясу, достал из брюк мешочек с золотом.
     — Горюнское,  гляди, похуже будет додьгинского. Я так и знал, что чем
выше, тем золото богаче. Это все левые речки.
     Видно было,  что поп с большим любопытством сравнивает разное золото,
как заядлый приискатель.
     Поп поднялся и благословил Егора.
     — Крепи хозяйство свое,  обзаведись,  побольше добывай золота, помоги
себе и детям своим в великом труде. Ну, во имя отца и сына...
     В сумерках поп уехал, с силой выгребая против течения.
     «Придется мыть», — решил Кузнецов.
     Ему ясно было одно,  что на  Амуре все моют вольно и  никто заявок не
делает.
     — Чего, Егор, поедешь мыть? — спрашивала Наталья.
     — Поеду.
     — Поп какой умница, — молвил дедушка Кондрат. — Вот поп так поп!
     — Да,  это поп так поп, —  согласился Егор, и ему вдруг пришло на ум,
что как-никак, а поп-то хищник...


                            ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

     Старый  черный  баркас-лавка,  видимо  купленный купцом по  дешевке и
назначенный в Николаевске на слом, подвалил к отмели.