олновал реку.
Крутые валы тяжко,  с ревом валились на берег.  С каждой косой волной мимо
селения пробегал грохот и  удалялся по  берегу.  Песок  кипел  от  пены  и
сбегавшихся ручьев.
     — Амур-батюшка разгулялся, — молвил Егор, подходя к дому.
     Наталья стояла на  крыльце,  с  тревогой глядя на реку.  Тальники над
обрывом вдруг заметались, словно в ужасе. Животные жались к жилью.
     Егор чувствовал, что надвигается сильная буря. Ветер стал доносить на
обрыв брызги волн.
     Под  далеким  островом било  баржу.  В  желтых  волнах  она  казалась
маленькой черной лодкой.
     — На  открытом  месте  встали.   Ветер-то  оттуда, —  сказал  Егор  с
тревогой. —  Нынче ветры —  сплаву* разбой хода.  А когда все вместе идут,
посмотреть любо, как они выплывают.
     _______________
          * С п л а в — караван судов, идущий вниз по течению самосплавом.

     С каждым новым порывом ветер все усиливался. Над бушующей рекой стоял
сплошной грохот.
     Баржа вдруг пошла.
     — Не с якорей ли сорвало? — встревожился Кузнецов.
     Нос  судна  зарывался в  гребнях волн.  Ветер  набирал страшную силу.
Видно было,  как порыв его пронесся по  лесистому склону сопки на  венец и
затрепал там кедровую чернь.
     На  релке подался и  затрещал старый белый ясень.  Саврасый,  бывало,
спотыкался о  его  большие корни,  тянувшиеся к  пашне.  Ясень  потрещал и
замер. Вьющийся по ветру лиственный лес вздымал зеленые косы.
     Ветер затрепетал,  забил в разлапистую вершину ясеня, в его торчавшие
над зеленью белые сучья.  Лопнул корень,  и старик, взмахнув белыми сухими
лапами, крякнул, поклонился и нехотя стал ложиться в чащу.
     Наталья вдруг закричала, закрывая лицо.
     Баржу понесло на  село,  метало то  вправо,  то  влево так,  что  она
черпала бортами. Люди падали с нее в воду.
     Кузнецов прыгнул  под  обрыв,  побежал,  с  треском  проламывая чащу.
Солдаты, прибывшие вместе с Максимовым, посыпались за ним следом.
     По отмелям бежал китаец, чернолицый Колька. Сашка спешил за ним.
     Баржа осела,  накренилась, еще один человек сорвался с борта и упал в
воду.
     Не успел Егор подбежать к лодке, как баржу накрыло волной, перевалило
на другой бок.  Волны разбежались,  открылось черное от смолы днище. Волны
снова кинулись к  барже со  всех сторон,  взлетали на  нее,  завивая белые
вихри, словно там из-за добычи шла драка междуводяными чудовищами.
     Мужики,  китайцы и  солдаты с силой закатили тяжелый баркас на волны.
Максимов,  солдаты и  Тимошка налегли на весла.  Николай-китаец с багром и
веревкой стоял на  носу.  Это  был  высокий,  широкоплечий человек,  очень
подвижной, с худым черным лицом. Видно было, что Николай привычен к реке.
     Баркас,  тяжело и глухо ударяясь о волны,  рассекал их.  Баржи уже не
было видно. Людей разносило по волнам. Китаец кинул им веревку и, когда за
нее ухватились люди,  быстро потянул к себе. Заметно было, что тело у него
сильное и необычайно гибкое.  Егор,  сидя на корме,  поворачивал баркас. У
борта подняло на  волне чью-то бессильную голову.  Утопленника ухватили за
волосы. Баркас сносило течением. Успели подобрать еще несколько человек.
     Спасенные испуганно озирались по  сторонам.  Егор сам  опасался,  что
баркас вот-вот перевернется. Быстро пошли к берегу. Баркас выкатило волной
на гальку.
     Мужики  вытащили на  берег  утопленника и  принялись откачивать.  Его
рвало водой.
     Солдаты уводили баркас в озеро, чтобы его не разбило о берег.
     Амур грохотал и  пенился до  сплошного бела,  словно бушевала пурга и
курились заструги на  сугробах.  Солдаты шли бечевой.  Один из них правил,
стоя в пляшущем на волнах баркасе.
     Полил дождь.
     Спасенного человека потащили к Кузнецовым. Николай снял с него рубаху
и  стал  растирать.  Рослый рыжий мужик хрипел,  лежа  на  спине.  Входили
мужики, солдаты и спасенные. Они оказались арестантами.
     — Русска буду  живой! —  весело воскликнул китаец,  растирая докрасна
тело рыжего и звонко шлепая по нему ладонями.
     У  Николая были  тонкие  матовые руки,  пальцы  с  длинными овальными
ногтями.
     Максимов подумал,  что  когда  не  будет  среди  людей  препятствий к
сближению разных народов,  то,  быть  может,  и  Россия с  Китаем сживутся
тогда, как Кузнецов с Сашкой, бок о бок. Энергия народов, общий труд дадут
свои плоды.  Максимов подумал,  что  до  сих  пор об  отношениях русских с
китайцами судили по дракам и обманам между русскими торгашами вроде Ваньки
Тигра и китайскими вроде Гао.  Но забывают,  что простой народ,  русские и
китайцы, живут очень дружно и дружно работают, несмотря на то, что торгаши
норовят озлобить их друг против друга и разжигают вражду.
     И как крестьянин Егор сошелся с крестьянином Сашкой,  так и Максимову
хотелось сдружиться с