етер  полоскал удалявшуюся красную рубаху  лоцмана.  Хотелось Федору
спросить у Кешки,  как же все-таки им придется рассчитываться с Бердышовым
и  много  ли,  в  самом деле,  по  здешним обычаям следует ему  с  каждого
новосела,  но смолчал, чтобы казак лишний раз не посмеялся. «Нет, наверно,
зря  они балясничают.  Быть не  может,  чтобы Бердышов запросил по  десяти
рублей», — утешил он себя.
     Егора  тоже  заботила предстоящая встреча на  Додьге  со  староселом.
Ссуда,  выданная ему,  частью уже разошлась, а частью распределена была до
последнего рубля.
     Берега затянулись туманной мутью, с плотов, кроме волн и мглы, ничего
не стало видно.  По погоде следовало бы пристать и отстояться где-нибудь в
заливе,  покуда  хоть  немного разъяснит,  но  пристать было  некуда.  Под
скалами река  кипела на  камнях,  приближаться туда опасно,  казаки повели
караван через реку. Разговоры стихли, все усердно заработали веслами.
     Полил дождь,  ветер утих,  и волны стали спокойней. Где-то проглянуло
солнце,  лучистые столбы его  света  пали  откуда-то  сбоку,  сквозь косой
дождь,  и  вокруг  плотов  во  множестве  загорелись  разноцветные радуги,
перемещавшиеся при  всяком  порыве ветра.  Серебрились,  ударяясь о  воду,
дождевые  капли,  и  казалось,  что  на  реку  сыплется  множество  мелких
серебряных монет;  весело  плескались голубовато-зеленые прозрачные волны,
насквозь  просвеченные  лучами.   Повсюду,   куда  хватает  глаз,   сквозь
многоцветный,  изнутри  светившийся ливень  виднелись яркие  просторы вод.
Куда  девалась  их  муть,  их  глинистая желтизна,  нанесенная в  Амур  из
китайских рек!
     Вдруг пала густая тень,  и в тот же миг все снова приняло вид мерклый
и  серый.  Остались лишь  косые  потоки  ливня  и  мутная  река,  кипевшая
водоворотами.
     — Братцы, наляжем!.. — тонко покрикивал Кешка.
     Мужики  дружно вскидывали в  воздух полуторасаженные весла.  Поскидав
мокрые армяки, Егор и Федор работали в одних почерневших от ливня рубахах;
с их зимних шапок и с бород текли струи, на изможденных лицах пот слился с
водой,  глаза полны были решимости:  реку во что бы то ни стало нужно было
переплыть как можно скорее.
     — Бабы,  не удайся мужикам! —  покрикивала мокроволосая разгоревшаяся
Наталья, ворочавшая на пару с силачкой Барабанихой запасную гребь.
     Шумела вода,  врезанная торцом крайнего бревна, и полоса ее, гладкая,
как стальной клинок,  с  плеском откидывалась напрочь.  Где-то в  стороне,
неподалеку от плотов, вынырнул малый островок и проплыл мимо, как кудрявая
романовская  шапка,  кинутая  в  воду.  Приближались  к  отмелям.  Федюшку
поставили с  шестом  на  носу  парома.  Промеряя глубину,  он  каждый  раз
оборачивал мокрое, скуластое, веснушчатое лицо и покрикивал весело:
     — Пра-аходит!..
     Вскоре плоты вошли в протоку между островов. Дождь окончился. В спину
гребцам,  навстречу каравану,  подул  холодный сырой  ветер.  Опять  пошли
волны.  Пришлось  налегать на  шесты.  Караван  продвигался вдоль  берега,
укрываясь от ветра под самые островные тальники.
     Вдруг откуда-то  издали до слуха плывущих донеслись гортанные голоса,
тянувшие что-то  вроде песни.  Время от  времени эти  дружные расплывчатые
звуки  перекрывались  чьим-то  пронзительным  тонким  криком.   Все  стали
озираться  по  сторонам.  Караван  шел  протокой  меж  высоких  голенастых
тальниковых лесов.  Слева мимо паромов проплывал островок, открывая желтую
песчаную  отмель,  тянувшуюся вдоль  берега.  На  косе  бесились волны,  с
грохотом выбегая на нее во весь рост и завивая косматые водяные вихри.  За
широкой протокой,  на  матером берегу кучка  людей  тянула бечевой большую
черную лодку  с  косым парусом.  На  носу  ее  стоял человек без  шапки и,
повизгивая, что-то кричал.
     — Переваливать Амур  хотят, —  пояснил казак. —  Это  гольды тянут  в
Китай торговца с  мехами.  Э-эй,  джангуй!* —  заорал он. —  Твоя  майма**
откуда куда ходи?
     _______________
          * Д ж а н г у й — хозяин (искаженное китайское).
          ** М а й м а — торговое судно.

     С маймы донеслись слабые отклики.  Кешка насторожился, приложив к уху
ладонь.
     — Однако,  это китаец-то знакомый, — сказал он. — Тут их трое братьев
неподалеку от Додьги торгуют,  в той деревне,  где,  я оказывал, у гольдов
Бердышов жил.
     Кешка  что-то  прокричал китайцам не  по-русски и,  вслушавшись в  их
ответ, наконец, уверенно сказал:
     — Младший брат в Сан-Син пошел за товаром.
     — Лавки, что ль, у них?
     — В  юртах же  торгуют.  Места тут  глухие,  а  охота хорошая,  они у
гольдов меха берут. Эти три брата — богатые купцы, силу тут имеют в тайге.
Они еще у  Муравьева выпросили позволение торговать здесь.  При Муравьеве,
однако,  только один их  отец тут торговал.  Все инородцы здешние у  них в
кабале.  Зимой они кругом по тайге нартой ходят.  Тут у них все в долгу: и
орочены и гольды.  Гольдов крепко держит.  Чуть что —  палкой его. А гольд
торговца увидит — на коленки перед ним. Этот китаец последние-то годы стал
и  с русскими торговать.  Верстах в семидесяти пониже того места,  где вас
селят,  на устье Горюна,  есть деревенька