держался той стороны,  где в стенах лавки не
было окон.
     В  кустарниках его  повстречал  Савоська  в  сопровождении нескольких
гольдов.  С  молчаливым восхищением они  отдали Егору найденный ими кнут и
повели мужика к стойбищу.
     В доме Кальдуки было всеобщее ликование.  Старики наперебой кланялись
Егору  и  лезли  к  нему  целоваться.  Савоська  оживленно  махал  руками,
рассказывая  все  подробности  освобождения  Дельдики.  Егора  усадили  за
столик,  но  он  отказался от угощения и  стал собираться домой.  Кальдука
снова опустился перед ним на колени, прослезившись, о чем-то его просил.
     — Он дочку просит взять с собой, чтобы ты увез ее к Анге на Додьгу, а
то, когда ты уедешь, Гао придет и опять отберет девку. Пожалуйста, вези ее
к Ивану, — сказал Удога.
     ...Было еще не  поздно,  когда Егор с  Дельдикой тронулись в  дорогу.
Застоявшийся конь,  чуя,  что путь ведет домой, бойко побежал по тропинке.
Розвальни закачались на  сугробах.  Луна,  как золотая белка,  запрыгала в
узорчатых вершинах лиственниц.  Егор оглянулся на огоньки в фанзе торгашей
и шибче погнал Саврасого.
     «Так вам и  надо! —  подумал он. —  В другой раз,  может,  не станете
издеваться над людьми».


                           ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

     За думами Егор незаметно добрался до Додьги.
     — Доехали, —  сказал он  маленькой гольдке,  остановив Савраску подле
Ивановой избы.
     Дельдика забеспокоилась и что-то залепетала по-своему.  Егор помог ей
выбраться из  розвальней и  повел в  избу.  Притворив за собой дверь жарко
натопленной избы, мужик покашлял, но из темноты никто не отзывался. Слышно
было только, как, часто и быстро стуча ногой, зачесалась в углу собака.
     — Григорьевна, ты дома? — спросил Кузнецов.
     — Кто  это? —   послышался  с  полатей  испуганный  и  хриплый  голос
Бердышова.
     — Никак, это ты, Иван? Слезь, я тебе гостью привез.
     — Чего это тебя в полночь носит?..  Анна,  поди засвети огонька: кого
он там привез?
     Бердышова слезла на пол, высекла огонь и зажгла лучину.
     — Дельдика! —  с  восторгом воскликнула она,  и  обе гольдки радостно
бросились друг к другу.
     Тем  временем Иван Карпыч слез с  полатей и,  поджав ноги,  присел на
лавку.
     — Ты к китайцам, что ль, ездил? — спросил он.
     — К ним, — ответил Егор.
     Бердышов достал  табак  и  трубку и,  поудобней привалясь к  горячему
чувалу, закурил.
     — Я продрог сегодня,  беда,  иззяб.  И с чего,  сам не знаю, будто не
силен мороз, — посетовал Иван.
     — А я полагал, что ты на этот раз подольше пособолюешь.
     — Ничего  не  попалось, —  удрученно  ответил  Иван. —  За  пустяками
проходил, измаялся, ног не чую.
     Впрочем,  и  при удачной охоте он редко сознавался,  что взял добычу.
Возвратившись с промысла, он обычно жаловался, что все плохо, что напрасно
проходил в тайге.
     — Ну-ка,  ну-ка,  рассказывай, —  оживился Бердышов. — Григория видел
ли?
     — Как  не  видел!  Кабы  ты  знал,  Иван  Карпыч,  чего  там  сегодня
стряслось...
     — Значит,  это ты неспроста девчонку-то привез?  Э-э, да у тебя морда
покорябана. А что это, синяк?
     — Такая там передряга была! — вздохнул Егор.
     Бердышов сразу повеселел.
     — Как дело к весне подходит, пора гольдам долги отдавать, так торгаши
за их девок берутся. Это уж известно. А это гольдам — острый нож.
     Егор стал рассказывать про свои приключения.
     — Так ты,  оказывается,  и мехами раздобылся?  Ладно,  значит, у тебя
старуха лекарит.  Это хорошо,  теперь мылкинские на нее молиться станут, —
заключил Иван по-своему рассказ Егора.
     Кузнецов,  между прочим,  помянул,  что  обеих чернобурок он  отобрал
обратно и привез домой.
     — Теперь боюсь,  как бы чего не вышло, —  не дай бог,  они жаловаться
станут.
     Бердышов от души хохотал, слушая Егора.
     — Здорово ты им задал!..  И не бойся,  ничего не станется, —  говорил
он, вытирая слезы, навернувшиеся от смеха.
     — Сам посуди — восемь рублей за пару чернобурок!
     Иван Карпыч слез на пол и обулся.
     — Ладно,  что  девку привез. —  Он  подошел к  Дельдике,  сидевшей на
табуретке,  и потрепал ее по голове. — Пусть живет, Анне будет помощницей.
Хорошая девка! — вдруг засмеялся он. — Без обмана... Если бы не ты, некуда
бы  ей  деться. —  Дельдика  замерла  от  его  прикосновения  и,  не  смея
шевельнуться, косилась на Ангу. — Так восемь рублей тебе Гао не пожалел за
шкуры? — обернулся Иван к Егору.
     — А сам-то ты не продаешь ему свою добычу?
     — Не  продаю и  не  стану продавать.  Больше ему  от  меня соболей не
видать.  Вот  пойдет  с  Хабаровки почта,  соберу свои  меха,  доберусь до
Софийска или до самого Николаевска. Хочешь, и твоих чернобурок отвезу?
     — Можно, конечно, — согласился Егор.
     Иван вышел проводить его.
     Ветер менялся. Небо затягивало тучами. Луна купалась в белых пенистых
волнах.
     — Эх, отощала у тебя коняга! — Иван похлопал Саврасого по заиндевелой
спине. — Чего это бока-то ей как сшило?
     — Корма нет, без овса стоит.
     — Ничего, ско