менитой «Повести временных 
лет». 

Миллер Герард Фридрих (1705—1783) — немецкий историк. В России 
— с 1725 года. «Собрал коллекцию копий (а куда исчезли оригиналы? 
— Авт.) документов по русской истории (так называемые портфели 
Миллера)». 

Байер Готлиб Зигфрид (1694—1738) — немецкий историк, филолог, 
член Петербургской академии наук с 1725 года. Основоположник норманнской 
теории. 

Таким образом, привычная нам сегодня концепция русской истории 
— очень позднего происхождения. А кроме того, оказывается, что 
эта версия русской истории была выдвинута исключительно иностранцами. 

Возникает закономерный вопрос: а где же были русские историки? 
Почему русская история была написана иностранцами? В каких еще европейских 
странах отечественная история была написана исключительно иностранцами? 


Обычно предлагается такой ответ. Мол, русская наука была в то 
время в зачаточном состоянии и потому пришлось пригласить немцев. 

С некоторым успехом историки «загораживаются» Татищевым — первым 
русским историком. Мол, первым был все+таки русский. А о том, 
что труд Татищева был на самом деле утрачен и затем неизвестно по 
каким рукописям издан Миллером, обычно не говорят (хотя специалисты 
об этом знают). Миллер издал утраченный труд Татищева якобы по его 
черновикам. 

«Миллер пишет о бывшем в его распоряжении «худом» списке, — свидетельствует 
современный комментатор. — Миллер признавался в том, 
что не смог исправить «всех описок» рукописи... Миллер в «предуведомлении
» к первому тому указал и на свою правку татищевского текста... Все 
последующие упреки Миллеру повторяли, по существу, только то, что 


РУСЬ И РИМ. Книга II 

он сказал в этих предуведомлениях, так как ни тех рукописей (Татищева. 
— Авт.), которыми пользовался Миллер, ни других какихлибо рукописей 
«Истории» Татищева никто из критиков его издания в руках не держал, да 
первые (то есть рукописи Татищева. — Авт.) исчезли и не обнаружены до сих 
пор...» 

Далее в комментариях к сочинениям Татищева (издание 1994 года) 
приводится суждение академика П. Г. Буткова (XIX век). Он писал, что 
«История» Татищева «издана не с подлинника, который потерян, а с весьма 
неисправного, худого списка... При печатании сего списка исключены 
в нем суждения автора, признанные (Миллером. — Авт.) вольными, и 
сделаны многие выпуски». Бутков делал из этого заключение, что теперь 
«нельзя знать, на котором времени Татищев остановился, что точно принадлежит 
его перу и по чьей вине в его «Истории» между текстом и 
примечаниями нередко попадаются «несообразности и противоречия». 

Более того, миллеровское издание «Татищева» почему+то не содержит 
первой части его труда, описывающей историю Руси до Рюрика. «Написанный 
Татищевым текст первой части «Истории Российской» оказался не 
включенным в рукопись 1746 года, где он был заменен... лишь кратким 
изложением содержания этой части». 

Нельзя не отметить, что «Татищев» совершенно не доверял «Повести 
временных лет», по крайней мере в ее первой части. В «татищевских» 
рукописях, найденных уже в нашем веке (в частных архивах), прямо 
написано: «О князех руских старобытных Нестор монах не добре сведом 
бе». А верил Татищев, оказывается, «баснословным» (по мнению современных 
историков) летописям и сказаниям. 

Пытаясь «оправдать» Татищева, современный комментатор пишет: 
«Можно ли обвинять историка первой половины XVIII века в том, что он 
поверил Иоакимовской летописи, когда даже в наши дни находятся авторы, 
которые ищут в баснословных сказаниях ростовского Артынова подлинное 
отражение действительных событий чуть ли не Киевского времени». 

И наконец, яркий штрих, показывающий, как быстро менялась обстановка 
вокруг русских исторических источников в XVIII веке. Оказывается, 
что «Татищев пользовался как раз теми материалами, которые не 
сохранились до нашего времени». В этом отношении Татищев удивительным 
образом отличается от Карамзина. Оказывается, «тр