ое, и ограничимся 
письменными текстами, так как именно они содержат основную 
информацию о жизни человечества за последние два:три тысячелетия. 
Их можно разделить на две категории: тексты одномоментного содержания 
(здесь и королевские указы, и любовные записки на бересте, и 
художественные произведения вроде «Метаморфоз» Апулея) — их тоже 
пока отложим в сторону, и тексты:хроники (во всех видах: от гомеровской 
«Одиссеи» до французских эпических народных поэм, от Библии и 
творений древнегреческих историков до многотомных «Историй» прошлого 
века и современных относительно кратких учебников по истории). 
Именно такого рода историческими текстами:хрониками и займемся. 
Они названы нами нарративными текстами (от латинского слова 
narratio— рассказ, повествование). 

Каково их содержание? Основное — имена, события и даты — довольно 
легко поддается точному математическому описанию и анализу. Сопутствующее 
— детали быта и особенности событий, характеристики действующих 
лиц и т. п. — уже значительно труднее, по крайней мере, 
приблизительнее (рис. 35). 

Закодировав и введя в память ЭВМ все это: имена, события, даты, а 
по мере возможности и какие:то достаточно информативные сопутствующие 
детали, — и получив, таким образом, машинные «конспекты» 
хроник, мы получаем возможность перебирать, сортировать и сравнивать 
весь этот гигантский материал. Тем самым мы уподобляемся любому 
автору любой «Истории»: если он работал только с одним первоисточником, 
то его труд не более чем плагиат, и какое:то новое качество 
его «История» обретала лишь в том случае, если он сопоставлял и 
объединял не один, а несколько источников. Однако широта охвата 
материала (когда охвачены сопоставлением многие десятки — практически 
все доступные нам источники) и темпы работы у ЭВМ в сотни раз 
выше, чем у самого трудолюбивого историка. Поэтому машинная обработка 
неизбежно должна вывести нас на новый уровень выводов и следствий, 
ранее принципиально не достижимый. 

Но прежде всего встает вопрос: чему из 

этого материала можно доверять, на что 

можно опираться? 

Датировке? Но она во всех древних хро


никах основана на каком:нибудь местном и 

локальном во времени летосчислении, при


вязку которого к единой хронологической 

шкале «от нашей эры», предлагаемую исто


риками (в позднейших «Историях» и учебни


ках), будем рассматривать каждый раз не бо


лее чем как гипотезу (иначе и нельзя, раз уж 

мы занялись именно проверкой хронологи


ческой шкалы). 

Рис. 35. Графики объемов двух 
летописей X и Y, рассказыва-
ющих об одной и той же ис-
торической эпохе 



РУСЬ И РИМ. Книга I 

Именам? Тоже нет. Любой сколько:то заметный деятель древней истории 
имел несколько имен или прозвищ, и нет гарантии, что все они нам 
известны и что мы не принимаем одного и того же человека, по:разному 
названного в различных хрониках, за двух различных исторических персонажей. 
Тем более что и «переводы» имен с одного на другой язык часто 
искажают их до неузнаваемости. Простой пример: персидский фольклор 
богат легендами о древнем герое, завоевателе, в которого, вопреки логике, 
историческая память народа буквально влюблена (потому эти легенды 
выглядят попросту сказками). Имя его — Искандер Двурогий. Если бы не 
знать неоспоримо, что это — Александр Македонский, мы едва ли бы 
догадались связать эти два имени. 

Кстати, об именах. В подтверждение нашего недоверия к ним приведем 
выдержку из диалога Платона «Критий»: «Рассказу нашему нужно 
предпослать еще одно краткое пояснение, чтобы вам не пришлось удивляться, 
часто слыша эллинские имена в приложении к варварам. Причина 
этому такова. Как только Солону явилась мысль воспользоваться этим 
рассказом для своей поэмы, он полюбопытствовал о значении имен и 
услыхал в ответ, что египтяне, записывая имена родоначальников этого 
народа, переводили их на свой язык; потому и сам Солон, выясняя значение 
имени, записывал его уже на нашем языке». Так поступал, конечно, 
не только Солон; причем из:за обилия синонимов даже при переводе 
обратно, на исходный язык, едва ли восстановится прежне