р был построен здесь даже не в XV веке, а всего 
лишь в XVII веке. Поэтому и культурный слой вокруг него нарос на два метра. 
Примерно по метру в столетие.
 Отметим, что скорость роста культурного слоя, один метр в столетие, была 
вычислена археологами также на основе «слоеного пирога» мостовых. Или по 
крайней мере согласуется с относительной «новгородской дендрохронологией». В 
самом деле, В.Л. Янин пишет:«Не подвергаясь гниению, культурный слой на 
Неревском конце рос в средние века со скоростью один сантиметр в год. С 
середины X века до конца XV века он вырос здесь на пять с половиной метров... 
Итак, за 550 лет образования древнейшего культурного слоя с середины X века  до 
конца XV века здесь... легли один на другой двадцать восемь ярусов мостовых» 
[993], с. 15—16. Таким образом, высота «слоеного пирога» — пять с половиной 
метров. За 550 лет. Получается метр в столетие. Историки так и пишут: один 
сантиметр в год.
Поэтому, отсчитывая назад от XX века примерно 500 лет культурного слоя 
волховского Новгорода, мы снова получаем XV век как дату его основания. А для 
Софийского собора получим XVII век. Поскольку он заглубился на два метра.
 Отметим, что в Софийском соборе обнаружены следы СБИТЫХ ФРЕСОК. «В 
строительном мусоре при раскопе Мартирьевской паперти было обнаружено МНОГО 
СБИТЫХ ФРАГМЕНТОВ ФРЕСОК... В 1944 году приступили к реставрации росписи купола.
.. При реставрации выяснилось, что изображение Пантократора и верхней части 
фигур архангелов... были написаны НЕ РАНЕЕ XVI ВЕКА ПО НОВОМУ ГРУНТУ» [731], с. 
62. То есть штукатурку в соборе сбивали не ранее XVI века. Поскольку не ранее 
XVI века положили новый грунт. Таким образом, Софийский собор на Волхове несет 
в себе явные следы позднейших переделок романовской эпохи. Сбитые фрески и 
роспись по новому грунту.
Но на этом радикальные переделки Софийского собора отнюдь не прекратились. М.В. 
Муравьев сообщает: «В 1688 и 1692 гг. в соборе был поднят пол на 1,62 метра... 
и выломаны три круглых столба, первоначальные узкие окна были расширены и 
пробиты новые. В 1837 г. ПЕРЕЛОЖЕНА ВСЯ СЕВЕРНАЯ СТЕНА; в 1861 г. были удалены 
столбики (небольшие каменные надгробия) над погребенными в соборе. Наконец, в 
1893-1904 гг. произведен КАПИТАЛЬНЫЙ РЕМОНТ И СОБОР ИСКАЖЕН СТЕНОПИСЬЮ, 
СДЕЛАННОЙ ВМЕСТО РОСПИСИ ИТАЛЬЯНСКИХ МАСТЕРОВ XVIII ВЕКА богомазами артели 
подрядчика Сафонова» [557], с. 15. Так что же осталось в соборе от XVI века? 
Если даже росписи XVIII века и те почти все были заменены на новые.
 М.В. Муравьев открывает нам еще один многозначительный  сюжет. «В св. Софии на 
внутренних стенах много графитти (надписи, выцарапанные на штукатурке), 
некоторые надписи глаг олицей... это своеобразная каменная летопись древнего 
храма... Софийские графитти были обнаружены И.А. Шляпкиным во время последней 
РЕСТАВРАЦИИ, при отнятии свежей штукатурки; но когда Археологическая Комиссия 
пожелала продолжать эти изыскания, то новая штукатурка уже затвердела и БОЛЬШАЯ 
ЧАСТЬ ГРАФИТТИ ДЛЯ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОПАЛА» [557], с. 17. Подобная 
«деятельность» сегодня называется «реставрацией»?
Итак, сведения о «древних событиях», якобы имевших место в волховском Новгороде,
 в основном берутся ИЗ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ В РЕДАКЦИИ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ XVII—XVIII 
ВЕКОВ [365]. В частично утраченных оригиналах, как мы теперь понимаем, речь шла 
на самом деле о событиях в Ярославле. После романовской реформы XVII—XVIII 
веков, стали считать, будто эти события произошли на Волхове, а не на Волге. В 
XIX—XX веках введенные в заблуждение археологи и историки начали посещать 
«захолустный провинциальный центр», как справедливо выражается М. Каргер [365], 
с. 5. И стали привязывать летописные новгородские события к волховской 
местности. Иногда, ввиду расплывчатости и неоднозначности некоторых описаний, 
это удавалось. Иногда не очень. Иногда вообще ничего не выходило. Тем не менее 
местные волховские церкви упорно объявляли «теми самыми новгородскими храмами», 
о которых говорилось В ЛЕТОПИСЯХ. Одну из бесчисленных пустых площадок 
голословно объявили «той самой знаменитой вечевой новгородской площадью». 
Начали уверять нас, будто известный из летописей разгром Новгорода-ЯРОСЛАВЛЯ в 
XVI веке произошел именно здесь, на болотах Волхова. Стали говорить, что вот 
именно в этой комнате «состоялся мрачный пир Ивана Грозного» [731], с 34. 
Доверчивые туристы, умолкнув, с трепетом заглядывают в комнату-новодел, с 
волнением фотографируют. И тому подобное.
 Все это — ошибка. Летописные события произошли совсем в другом месте. Согласно 
нашей реконструкции, в Ярославле  на Волге. Волхов, кстати, это всего лишь 
слегка искаженное отражение названия ВОЛГА.



11.5. Берестяные грамоты в «Древнем Риме»

 После всего сказанного совсем другое звучание приобретает тот факт, что 
БЕРЕСТЯНЫЕ ГРАМОТЫ ИСПОЛЬЗОВАЛИСЬ В ЯКОБЫ ДРЕВНЕМ РИМЕ. Как мы теперь начинаем 
понимать, «античные» римские берестяные грамоты также писались отнюдь не в 
глубочайшей древности, а в XIV—XVIII веках. История открытия римских берестяных 
грамот такова. В 1973 году в Англии, около известной каменной стены Адриана (то 
есть стены Орды?), построенной якобы во II веке, начал раскопки британский 
археолог Роберт Берли. «Ему попались две тоненькие деревянные щепки. По словам 
Берли, они «походили, скорее, на гладкие стружки»... Когда деревянные створки 
бережно раскрыли с помощью ножа, внутри оказалась часть записки на латыни. «Мы 
глядели на крошечное послание, не веря своим глазам», — вспоминал позже Берли...
 В руках Берли находились обрывки письма, написанного ЧЕРНИЛАМИ и говорившего о 
том, что кто-то послал одежду воину, служившему в Виндоланде около 102 г. н.э» 
[726], с. 12