таницы всплывает сейчас и у Филострата. Он ошибочно 
счел, что сам Христос ЯВИЛСЯ В ХРАМ И ПОТРЕБОВАЛ ДЕНЕГ, А ЖРЕЦ ХРАМА ТУТ ЖЕ 
ВЫДАЛ ПРОСИМОЕ, причем предложил даже взять побольше. На самом же деле, как мы 
теперь понимаем, в храм явился Иуда Искариот и взял от первосвященников, то 
есть жрецов храма, плату за предательство Иисуса. Причем, по Филострату, 
просителю были выданы не какие-нибудь, а именно ЗЕВСОВЫ ДЕНЬГИ. Но ведь 
«античный» Зевс, как мы уже неоднократно говорили, это одно из отражений 
Андроника-Иисуса. Следовательно, тут речь идет об ИИУСОВЫХ ДЕНЬГАХ. Получается, 
что речь шла о ПЛАТЕ ИУДЕ ЗА ПРЕДАТЕЛЬСТВО ИИСУСА. Но Филострат уже подзабыл 
суть дела.
Поэтому об иисусовых-зевсовых деньгах, выданных жрецом в храме, упомянул, а вот 
кому их вручили – запутался. Вместо Иуды ошибочно назвал самого Иисуса.
Кстати, в труде Флавия Филострата лишь об Евфрате говорится, что он очень жаден.
 Больше ни одного подобного персонажа не описано. И в Евангелиях тоже лишь про 
Иуду сказано, что он был жаден и предал ради денег.
Тема исключительной жадности Евфрата-Иуды ярко представлена и в «Письмах» 
Аполлония Тианского. Так именуют несколько кратких текстов, написанных и 
направленных будто бы самим Аполлонием к разным людям. Среди них есть несколько 
посланий к Евфрату-Иуде. В них, в частности, говорится следующее.
«К Евфрату:… ТЫ И ТАК УЖЕ СКОПИЛ МЕГАБИЗОВЫ БОГАТСТВА…
Отправился ты, имея при себе лишь одежу да седую бороду по пояс… Как же вышло, 
что нынче ты приплыл на корабле, БИТКОМ НАБИТОМ СЕРЕБРОМ И ЗОЛОТОМ, и всяческой 
рухлядью, пестрым тряпьем и прочими побрякушками, не говоря уже о спеси, 
бахвальстве и злонравии? Что это за товар и что за новый способ торговли?…
Вот тебе слова из послания императора: «ЕВФРАТ УРВАЛ И СНОВА УРВАЛ»…
Я спрашивал богачей, ожесточаются ли они сердцем, и они отвечали: «А как же 
иначе?» Тогда я спрашивал о причине таковой неизбежности – и они винили 
богатство. НУ, А ТЫ, ГОРЕМЫКА, ЛИШЬ НЕДАВНО ВЫСКОЧИЛ В БОГАЧИ»» [876:2a], с. 
198–199.
Последнее замечание Аполлония становится теперь понятно. Действительно, Иуда 
«стал богатым», то есть получил свои тридцать сребренников за предательство 
буквально перед самым арестом Христа, то есть «лишь недавно».
Далее Аполлоний вплетает в тему денег также свое осуждение Евфрата за то, что 
тот, оказывается, оговаривал Пифагора. То есть, как мы теперь понимаем, 
Аполлония-Христа. Сказано так: «К Евфрату: Премудрый Пифагор тоже был из 
божественного племени! А вот ты все еще, по-моему, весьма далек от любомудрия… 
ИНАЧЕ НЕ СТАЛ БЫ ТЫ НИ ОГОВАРИВАТЬ САМОГО ПИФАГОРА, ни упорствовать в ненависти 
к кому-либо из его последователей. Тебе следует заняться чем-нибудь другим, ибо 
в философии ты дал промашку…
Кое-кто бранит тебя, ЗАЧЕМ ТЫ ВЗЯЛ ДЕНЬГИ У ИМПЕРАТОРА» [876:2a], с. 206.
Таким образом, трудно сомневаться в том, что в образе Евфрата на страницах 
Филострата выведен евангельский Иуда Искариот.



51. Прокуратор Понтий Пилат описан как римлянин Элиан. Он, давно любивший 
Аполлония-Христа, арестовывает его, но все-таки хочет спасти

Двинемся дальше по тексту Филострата. Мы уже познакомились с мотивом 
преследования Аполлония-Христа, с его отказом бежать, с темой надвигающего суда 
над Аполлонием, а также поняли, что на страницах Филострата появляется Иуда 
Искариот, оклеветавший Аполлония-Христа. Любопытно, что сейчас появится еще 
одно отражение Иуды – некий, не названный по имени, доносчик, по 
лжесвидетельству которого Аполлония и арестовывают.
Одновременно с этим на страницах Филострата возникает важное государственное 
лицо – римлянин Элиан, держатель государева меча при императоре Домициане. Мы 
увидим, что образ Элиана впитал в себя сведения о евангельском Понтии Пилате. 
Элиан-Пилат судит Аполлония-Христа, но в то же время настроен к нему весьма 
доброжелательно и хочет спасти его от казни. Правда, безуспешно.
При этом держатель меча Элиан очень опасается римского императора, которому 
служит. Надо сказать, что в новозаветной версии за спиной прокуратора Понтия 
Пилата, на заднем плане, тоже маячит мрачная фигура римского императора Тиберия,
 которому подчиняется Пилат и страх перед которым не позволяет в итоге Пилату 
спасти Иисуса.
Кстати, напомним, что ранее Римом именовали Царь-Град, и лишь позднее Римом 
стали называть Русь-Орду XIII–XVI веков. См. нашу книгу «Начало Ордынской Руси».


Обратимся теперь к Филострату. После описанной беседы с Деметрием-Деметрой, 
«отплыв от Дикеархии, они (Аполлоний-Христос и Дамид-Матфей –
Авт.)
на третий день достигли устья Тибра, откуда уже совсем близко до Рима. 
Держателем государева меча был в ту пору Элиан, который познакомился с 
Аполлонием еще в Египте и ПРЕЖДЕ ВЕСЬМА ЕГО ЛЮБИЛ, ХОТЯ И НЕ ВЫСТУПАЛ В ЗАЩИТУ 
ЕГО ПЕРЕД ДОМИЦИАНОМ, ибо должность ему того не позволяла, – поистине, как было 
ему заступаться за человека, коего император вознамерился предать суду… Однако 
же все УЛОВКИ, коими можно был НЕЯВНО помочь Аполлонию, он употребил еще до 
прихода его, возражая поносной клевете…


Все эти разговоры Элиан вел с самодержцем (Домицианом –
Авт.)
еще до прихода Аполлония, а когда тот пришел, то ИСХИТРИЛСЯ ЛУЧШЕ ПРЕЖНЕГО и 
сделал так. АПОЛЛОНИЯ ОН ВЕЛЕЛ СХВАТИТЬ И ДОСТАВИТЬ К СЕБЕ, а доносчику, 
обвинявшего того в чародействе и колдовстве, сказал: «Прибереги себя самого и 
свои речи для государева судилища»… Тот хотел было говорить свои глупости 
дальше, но Элиан прервал его: «Оставь-ка ты меня в покое до суда! Я намерен 
самолично без твоей помо