земщины за 
свой „подъем“, были только началом. Нельзя, впрочем, забывать и о том, что в 
1570–1571 годах в России свирепствовала эпидемия чумы, унесшая множество 
человеческих жизней. Ее, разумеется, не поставишь в счет опричнине». Но ученый 
совершенно прав, считая все голодные годы, эпидемии и пожары второстепенными 
причинами несчастий, обрушившихся на Россию, по сравнению с опричниной.
   И все же роль опричнины в запустении была исключительно велика. Материал для 
суждений об этом дают нам книги «обысков» – расследований о причинах запустения 
тех или иных сел и деревень Новгородской земли. В некоторых случаях причиной 
гибели или бегства крестьян называют «немцев» – шведские войска, вторгшиеся в 
ходе Ливонской войны на часть территории Новгородской земли. Но куда больше 
записей такого рода: «…опритчинные на правежи замучили, дети з голоду примерли»,
 «опритчина живот пограбели, а скотину засекли, а сам умер, дети безвесно 
збежали», «опричинныи замучили, живот пограбели, дом сожгли». Часто оказывается,
 что запустение наступило и от «царевых податей», то есть, в конечном счете, от 
той же опричнины, которая резко усилила налоговое ярмо.
   Разумеется, Новгородская земля подверглась особому погрому, но сведения 
такого рода сохранились и по другим районам. Так, в Двинской земле страшному 
разгрому подверглось несколько волостей, где собирал недоимки опричник Басарга 
Леонтьев. Басарга был опытен: недаром накануне опричнины он был главным 
начальником над тюрьмами Москвы. Через несколько лет в официальных документах 
писали, что волости запустели «от гладу, и от мору, и от Басаргина правежу». В 
90-х годах XVI века один из феодалов вспоминал в своем завещании, что его село 
и деревню в Рузском уезде «опришницы розвозили, и та земля стояла в пусте лет з 
двацеть». И после определения роли опричнины в злосчастии страны В. Б. Кобрин 
пишет и о других причинах упадка России:
   «Народные бедствия усугублялись вдобавок к эпидемиям и бесчинствам 
опричников и неурожаем, „хлебным недородом“. Его причины крылись не только в 
неблагоприятной погоде, но и в невозможности спокойно вести хозяйство в 
условиях мобилизаций крестьян для обозной повинности в войсках, грабежей и 
насильственной экспроприации. Крестьянское хозяйство лишалось резервов, и 
первый недород нарушал неустойчивое равновесие. Начался голод, стала массовой 
смертность. „Из-за кусочка хлеба человек убивал человека, – пишет Штаден. – А у 
великого князя по дворам в его подклетных селах (личные села царя. – В. К.)… 
стояло много тысяч скирд необмолоченного хлеба в снопах. Но он не хотел 
продавать его своим подданным, и много тысяч людей умерло в стране от голода“».
   Это не клеветнические россказни недоброжелательного иностранца. О голоде 
единодушно твердят все источники. Вот цитаты из русских летописцев: «Глад… 
велик»; «Недород был великой хлебного плоду»; «Мор был силен по всей Русской 
земли»; «Мор и глад». Еще один текст, уже не из летописца, а из челобитной 
властей Троице-Сергиева монастыря: «Крестьяне от глада и от поветрея (эпидемии.
 – В. К.) вымерли». Летописям вторят бесстрастные материалы земельных описаний. 
В некоторых пятинах Новгородской земли количество пустых дворов, в которых не 
осталось жителей, превышало 90 процентов. Во всей Новгородской земле осталась 
всего лишь пятая часть населения. К тому же возросли подати, а цены на хлеб 
подскочили в четыре раза. Так что можно согласиться с псковским летописцем, 
который лаконично подвел итог: «Царь учиниша опричнину… И от того бысть 
запустение велие Русской земли».
   Поставив все факторы, повлиявшие на Россию в эпоху Ивана Грозного, в 
причинно-следственный ряд, В. Б. Кобрин сделал верные и далеко идущие выводы о 
месте и роли опричнины в истории нашего отечества:
   «Это опустошение страны сыграло значительную, если не решающую, роль в 
утверждении крепостного права в России. Когда в 1581 году царь Иван временно 
запретил крестьянам переходить от одного владельца к другому даже в Юрьев день 
(26 ноября), он, должно быть, думал не о введении крепостного права, а о 
поисках выхода из сложившегося благодаря его же действиям кризисного положения. 
Искал же он этот выход на путях привычных ему командных методов. Крестьяне 
бегут? Так приказать, чтобы не бегали, а сидели на своих местах, там, где 
записаны в писцовые книги. Этот ход рассуждений, популярный даже в нашу 
просвещенную эпоху, – обычная попытка лечить симптом вместо болезни, вызванная 
святой и наивной верой в силу приказа».

   Отдаленные последствия опричнины
   В. Б. Кобрин писал: «От непосредственных результатов опричнины обратимся к 
ее отдаленным последствиям, к тем, которые сказались на жизни не одного 
поколения, да, пожалуй, продолжают сказываться кое в чем и сегодня.
   Опричнина прежде всего утвердила режим личной власти. Автор уже обращал 
внимание читателя на деспотические черты в правлении Ивана III и Василия III. 
Но опричнина усилила и закрепила эти элементы деспотизма в русской монархии. 
Путь форсированной централизации без достаточных экономических и социальных 
предпосылок был осуществим только при условии неслыханного усиления личной 
власти царя. Свою реальную слабость власть пыталась компенсировать жестокостью, 
создавая не четко работающий аппарат государственной власти, обеспечивающий 
выполнение правительственных предначертаний, а аппарат репрессий.
   Вряд ли случайно и то, что утверждение крепостного права в России началось в 
послеопричные годы. Выше уже обращалось внимание на то, что хозяйственное 
разорение страны в результате опричнины как бы спровоцировало переход к 
крепостничеству. Но существенно и другое соображение: без террористической, 
репрессивной власти загнать крестьян в крепостное ярмо трудно.
   Однако вне зависимости от того, было ли крепостное право неизбежным, оно не 
было прогрессивным. Ведь оно, даже если отвлечься от моральной оценки, 
консервировало феодализм и задерживало возникновение, а затем и развитие 
капиталистических отношений. Крепостничество было мощным тормозом развития 
нашей страны. Само по себе установл