у и ослабивший ее армию из-за многочисленных казней 
военачальников, сыграл свою крайне отрицательную роль, и к 1578 году успехам 
русских войск пришел конец.
   Этому способствовало также и то, что на польском троне в 1576 году оказался 
блестящий полководец Стефан Баторий, повернувший ход Ливонской войны 
кардинальным образом.

   Конец опричнины
   Сколь ни была ужасна опричнина, однако многие смелые люди решительно 
выступали против нее. Почти сразу после начала опричного террора на Земском 
соборе 1566 года группа дворян подала царю челобитную об отмене опричнины. 
Разумеется, всех челобитчиков казнили. Это было наглядным и убедительным уроком 
для всех.
   Но оказалось, что осталась в России сила, все еще способная противостоять 
опричному аду. Этой силой была церковь. Неоднократно «печаловился» о жертвах 
террора митрополит Афанасий – в прошлом духовник Ивана, один из прекрасных 
художников-иконописцев, человек высоких моральных качеств. Однако и он не смог 
повлиять на царя и 19 мая 1566 года ушел в Чудов монастырь монахом, оставив 
митрополичий стол Филиппу Колычеву, человеку еще более решительному, противнику 
опричнины.
   К 1572 году Иван IV добился того, что власть его стала абсолютной, сравнимой 
лишь с восточными деспотиями, в которых жизнь и имущество подданных полностью 
принадлежали владыкам и зависели лишь от их желаний и прихоти.
   Вместе со всем этим опричное войско оказалось почти совершенно 
небоеспособным и в Ливонии, и при отражении набегов из Крыма, совершаемых 
ордынцами. Особенно плохо выглядело опричное войско при попытке отразить набег 
крымского хана Девлет-Гирея в 1571 году.
   Суммируя все это, С. Ф. Платонов писал: «Цель, которую поставил себе Иван 
Грозный, устраивая опричнину, была достигнута. Княжеская аристократия была 
разгромлена и уничтожена; старые удельные вотчины княжат перешли к государю и 
были обменены на другие земли. Но опричнина, несомненно, повела к разорению 
государства, потому что разрушила хозяйственный порядок в центральных 
московских областях, где сосредоточены были княжата с их удельными вотчинами. 
Когда Грозный выселял крупных вотчинников с их старых земель, оттуда уходили с 
ними их холопы, а затем стали уходить и крестьяне, которым невыгодно было 
оставаться за новыми владельцами, мелкими помещиками, не имевшими никаких 
земельных льгот. Крестьянам была еще и та выгода уйти со старых мест, что они 
могли поселиться на новых хороших землях, или в завоеванном Казанском царстве, 
куда само правительство звало поселенцев, или же в черноземной плодородной 
полосе на юг от Оки, где тогда возникало много новых городов. Народ охотно шел 
на окраины государства, где не было ужасов опричнины, а от этого центральные 
области все пустели и пустели. К концу царствования Грозного они запустели до 
такой степени, что с них царь не получал уже ни ратных людей, ни податей. У 
Грозного не стало поэтому войска и средств, что и заставило его бесславно 
окончить шедшие тогда войны с Литвой и шведами».
   О том, как шла война со шведами и Речью Посполитой в Ливонии, будет 
рассказано дальше.

   Ближайшие последствия опричнины
   Вот как охарактеризовал ближайшие последствия опричнины профессор В. Б. 
Кобрин: «Результаты опричнины были трагичны для страны. Начнем с тех ее 
непосредственных последствий, которые уже в последние годы опричнины и в первые 
годы после ее отмены ощутили миллионы русских людей, имевших несчастье быть 
современниками царя Ивана. 70–80-е годы XVI века – время тяжелого 
экономического кризиса. Деревни и села центра страны и значительной части 
северо-запада, Новгородской земли, запустели. Крестьяне разбежались: кто на 
новые земли Поволжья (именно тогда русский крестьянин осваивал территории 
вокруг Тамбова, Саратова, Самары, Симбирска и т. д.), кто в Приуралье, кто на 
юго-запад – к Туле, Курску, Орлу. Масштабы запустения позволяют представить 
писцовые книги. Это были документы, в которых в налоговых целях и для 
закрепления права собственности подробно описывалось каждое феодальное владение,
 там отмечали количество и „пашни паханой“, и перелога» (необрабатываемой 
пахотной земли), крестьянских и холопских («людских») дворов, населенных и 
заброшенных, лугов, лесов и т. д. Дошли до нас они далеко не в полном объеме, 
но все же дают ценный материал для историка.
   Писцовые книги, составленные в первые десятилетия после опричнины, создают 
впечатление, что страна испытала опустошительное вражеское нашествие. «В пусте» 
лежит не только больше половины, но порой до 90 % земли, иногда в течение 
многих лет. Даже в центральном Московском уезде обрабатывалось всего около 16 % 
пашни. Часты упоминания «пашни-перелога», которая уже «кустарем поросла», 
«лесом-рощей поросла» и даже «лесом поросла в бревно, в кол и в жердь»: 
строевой лес успел вырасти на бывшей пашне. Многие помещики разорились 
настолько, что бросили свои поместья, откуда разбежались все крестьяне, и 
превратились в нищих – «волочились меж двор».
   Следует признать, что всем этим экономическим бедствиям, вызванным 
опричниной, способствовали и другие факторы. Это отмечал и В. Б. Кобрин: 
«Конечно, в этом страшном разорении повинна не только опричнина, иногда мы 
имеем дело лишь с косвенными ее последствиями. Дело в том, что в годы опричнины 
резко вырос налоговый гнет. 100 тысяч рублей, которые Иван IV взял с