т немедленно 
отправился туда сам, встретил царя, взглянул на его матросскую куртку, снял 
перед ним шляпу, низко поклонился ему и с изумлением воскликнул:
   – Вы ли это, ваше величество?
   – Вы сами видите, что я! – ласково отвечал царь, пригласил его к себе в дом 
и долго разговаривал с ним. Потом вместе пошли на верфь, и Петр купил себе за 
четыреста пятьдесят гульденов красивый и прочный буер и сам приделал к нему 
новый бушприт. Моряки удивлялись, с каким старанием и с каким искусством царь 
приделал бушприт и как отлично исправил всю оснастку буера.
   Весь следующий день Петр провел на воде. Но любопытные голландцы всюду 
подкарауливали его и всюду следовали за ним. Он решился пристать к берегу, 
причалить к плотине, отделявшей Немецкое море от залива, но и тут стояла 
сплошная толпа любопытных. Петр, однако ж, причалил, ловко выскочил на берег; 
толпа сомкнулась вокруг него, и он должен был проталкиваться. Петр рассердился, 
глаза его грозно сверкнули, а тут один мещанин, Корнелий Марсен, с разинутым 
ртом, выпученными глазами, неотвязнее прочих лез к нему и не давал ему дороги; 
царь раза два отталкивал его, но тот все вывертывался, и его глупая рожа опять 
торчала перед Петром; он рассердился и дал пощечину Марсену. В толпе раздался 
хохот и послышались слова: «Браво, Марсен! Ты пожалован в рыцари!» – и с этих 
пор его постоянно называли рыцарем Марсеном. Петр протолкался через толпу и 
заперся в гостинице, где и просидел до самого вечера, и ушел к себе домой 
только поздно вечером, когда весь народ уже разошелся.

   Петр в Амстердаме
   В те дни, когда Петр жил в Саардаме, Великое посольство находилось в столице 
Голландии – Амстердаме, ожидая, когда царь присоединится к нему. Присоединясь к 
посольской свите, Петр присутствовал при всех торжествах, какими встретили в 
Амстердаме русское чрезвычайное посольство; Штаты не поскупились и назначили, 
сверх положенных в подобных случаях сумм на прием посольств, еще немало 
гульденов.
   Особенно понравилось Петру примерное морское сражение в заливе Эй, под 
начальством опытного адмирала Схея, заключившее все торжества, данные городом 
Амстердамом по случаю посещения русского царя. Все парусные суда, какие можно 
было собрать, выстроились в две боевые линии при входе в залив. Петр, вместе с 
бургомистрами и послами, приехал на богато украшенной яхте ост-индской компании.
 Флот приветствовал царя залпом из всех орудий, а затем начались морские 
эволюции с непрерывной пушечной пальбой с береговых батарей и с судов; по 
словам очевидцев, облака дыма заслоняли солнце, и от пушечного грома ничего 
нельзя было расслышать. Царь не вытерпел, не мог оставаться спокойным зрителем; 
он с яхты перешел на военный корабль и постоянно направлял его туда, где огонь 
был сильнее.
   В Амстердаме Петр записался плотником к корабельному мастеру Герриту-Класу 
Полю на верфи ост-индской компании и разместил своих волонтеров по разным 
работам, для изучения корабельного дела. «Спальники, – писал Петр Виниусу, – 
посланные мною раньше, выучились употреблению компаса, не побывав на море, и 
собрались было ехать домой в Москву, думая, что выполнили поручение; но адмирал 
наш и я об этом рассудили иначе и приказали им на корабле отправиться к устью 
Эльбы, чтобы на деле познакомиться с морем и с компасом во время плавания».
   Первые три недели пребывания Петра на верфи прошли в подготовке материалов, 
и только 9 сентября он собственноручно заложил фрегат в сто футов длиною, во 
имя апостолов Петра и Павла, и на следующий день написал об этом митрополиту: 
«Мы теперь живем в Нидерландах, в городе Амстердаме; живы и здоровы вашими 
молитвами; исполняя слово Божие, сказанное Адаму, трудимся в поте лица своего; 
делаем это не из нужды, а для того, чтобы изучить морское дело, чтобы по 
возвращении оставаться победителями над врагами имени Господня и освободить 
христиан из-под ига нечестивого, чего я до последнего дыхания своего не 
перестану желать».
   Петр работал, как простой плотник, и беспрекословно исполнял всякое 
приказание своего мастера. Однажды один знатный англичанин нарочно приехал в 
Амстердам, чтобы посмотреть на знаменитого плотника; он пришел на верфь и 
просил мастера показать ему царя; в это время Петр сидел на бревне и отдыхал; 
другие плотники тащили тяжелое бревно; мастер крикнул ему:
   – Петр, плотник Саардамский! Что же ты сидишь и не поможешь своим товарищам?
   Петр тотчас встал и подставил свое плечо под бревно, которое несли.
   В течение многих десятков лет рабочие на верфи рассказывали своим женам и 
детям о том, как Петр работал, как искусно он владел инструментами, какую 
необыкновенную силу выказывал и как иногда, утомленный, садился на обрубок 
дерева, вытирал пот, катившийся с лица его, сидел, опустив топор между коленями,
 и разговаривал с товарищами, шутил и рассказывал им разные занимательные 
случаи. Любопытные ежедневно приходили посмотреть на знаменитого работника и 
поговорить с ним; он разговаривал охотно, когда, обращаясь к нему, говорили 
просто: Piter timmerrman (Петр-плотник), но отворачивался и не отвечал, когда 
обращались к нему со словами: Ваше Величество или государь! Но он постоянно 
дорожил временем и избегал длинных разговоров; после короткого отдыха опять 
принимался за дело.
   Так проходил целый день, но и ночью Петр не отдыхал достаточно; с каждою 
почтою из Москвы приходили кипы бумаг, писем и дел; все надобно было прочесть, 
обдумать, решить и на все отвечать.
   Он издали продолжал следить за общим ходом дел, писал приказания и в то же 
время находил время отвечать на веселые письма своих ближних бояр и каждую 
пятницу отсылал свою корреспонденцию в Москву. Иногда не успевал отвечать на 
частные письма, тогда просил не печали