вяно-греко-латинская академия – первое 
гуманитарное учебное заведение, высшее, хотя так оно и не называлось, но бывшее 
таковым по сравнению со всеми прочими существовавшими в одно с ним время.
   При нем же обсуждался проект создания Академии художеств, куда 
предполагалось принимать кого угодно, лишь бы соискатель выявил при приеме 
способности живописца. Предполагалось, что, если учащимися окажутся дети нищих, 
и тогда они будут приняты на казенный счет.
   И не случайно именно при Федоре Алексеевиче стали стричь волосы, брить 
бороды и носить «немецкое» платье.
   Через семь месяцев после смерти Агафьи Семеновны, в январе 1682 года, царь 
женился на крестнице Матвеева – Марфе Матвеевне Апраксиной. И вслед за тем в 
Мезень выехали гонцы, отвозя царскую грамоту о приглашении боярина Матвеева в 
Москву, о возмещении ему всех убытков и возвращении всех имений и вотчин.
   Однако вскоре после новой женитьбы Федор Алексеевич заболел.

   Болезнь и смерть Федора Алексеевича
   Болезнь Федора Алексеевича оказалась для Софьи прекрасным поводом, чтобы 
покинуть терем. Возле постели больного она познакомилась с монахом Сильвестром 
Медведевым – великим книгочеем и эрудитом, любимым учеником, а потом и 
секретарем Симеона Полоцкого. Одновременно Медведев трудился на Печатном дворе 
и в Заиконоспасском монастыре, где преподавал языки и грамматику. Там же 
познакомилась она с полководцем, боярином и князем, начальником Пушкарского и 
Владимирского судного приказа, князем Василием Васильевичем Голицыным.
   Голицын знал латынь, греческий, немецкий и польский языки, принимал в своем 
доме, обихоженном по-европейски, иноземцев, занимался проектом реформ, по 
которым Россия должна была преобразоваться на европейский лад.
   Софья была молода и темпераментна и у одра больного брата влюбилась в 
тридцативосьмилетнего Голицына.
   27 апреля 1682 года Федор Алексеевич умер на двадцать первом году жизни.

   Все познается в сравнении…
   Семилетнее царствование Федора на самом деле было не более чем трехлетним, 
ибо его венчали на царство, когда сравнялось ему четырнадцать лет. Затем шло 
семилетнее правление Россией его сестры – Софьи. Эти годы были малой каплей по 
сравнению с тридцатипятилетним царствованием их младшего брата Петра, ставшего 
первым российским императором и получившего в конце жизни прозвище Великого. Но 
если беспристрастно приглядеться и к Федору, и к Софье, то и во времена их 
правления было немало такого, что позволило бы причислить и его и ее к монархам,
 которые были не преградой на пути России, а людьми, двигавшими страну вперед. 
Однако грандиозные преобразования Петра отодвинули их на второй план и оставили 
в глубокой тени, которая оказалась сродни тьме забвения.

   Царская семья после смерти Федора Алексеевича
   Всякий раз, когда умирал тот или иной монарх, самым животрепещущим вопросом 
был один и тот же: «Кому достанется трон?»
   У покойного Федора Алексеевича детей не было, но у него было два брата: Иван,
 по матери Милославский, и Петр, по матери Нарышкин. К этому моменту младшему 
из них Петру, исполнилось десять лет, а Ивану хотя и шел шестнадцатый год, но 
по здоровью он недалеко ушел от покойного Федора, а по уму очень сильно ему 
уступал. И, таким образом, нужно было остановить выбор на одной из дочерей 
Алексея Михайловича.
   И. Е. Забелин писал: «В день смерти их брата, царя Федора, старшей царевне 
Евдокии было уже 32 года, младшей Феодосии 19 лет… Третьей царевне Софье было 
около 25 лет… Все такие лета, которые полны юношеской жизни, юношеской жажды. 
Естественно было встретить в эти лета и юношескую отвагу, готовность вырваться 
из клетки на свободу, если не полную готовность, то неудержимую мечту о том, 
что жизнь на воле была бы лучше монастырской жизни в тереме».
   Добавим, что все сестры Милославские были обречены на полуиноческую жизнь. 
Боязнь греха, соблазна, искушения, порчи, сглаза – все это заставляло держать 
царевен взаперти. Само их происхождение, принадлежность к царствующему дому не 
допускали замужества за подданными, а найти иностранных принцев было трудно, 
так как по понятиям тогдашнего православного благочестия брак с неправославным 
считался греховным. Поэтому даже болезнь царствующего брата была воспринята 
сестрами-царевнами как нечаянно возникшая возможность хотя бы на время, хоть в 
чем-то и как-то переменить свою скучную жизнь. Особенно преуспела в этом Софья. 
Она решилась покинуть терем и круглые сутки проводила у постели умирающего 
брата. В глазах окружающих ее поступок выглядел подвигом благочестия и 
милосердия, и царевна сумела завоевать этим изрядную популярность среди 
придворных.
   Внешне Софья была непривлекательна. А ведь известно, что люди склонны 
симпатизировать душевным добродетелям красивых людей, а к некрасивым относятся 
значительно прохладнее. Софья же не отличалась красотой. По свидетельству 
французского эмиссара Де ла Невиля, Софья была большеголовой, очень полной, 
абсолютно бесформенной, со следами волчанки (туберкулез кожи) на лице. В 
двадцать шесть лет ей можно было дать сорок. Однако эти недостатки 
компенсировались необычайно живыми умными глазами и быстрым, тонким умом. Софья 
любила беседовать с просвещенными людьми, а ими чаще всего были лица духовного 
звания. Она умела читать и писать и тем выгодно отличалась от большинства 
женщин ее времени.
   В день похорон Федора все шесть его сестер, в нарушение вековых традиций 
царского дворцового ритуала, пошли за гробом рядом с братьями Иваном и Петром, 
оттеснив пятна