детства смышлен, трудолюбив и набожен.
   Когда Василий подрос, отец отправил его в Москву и отдал в обучение к 
сапожнику. Однажды к мастеру заехал молодой и красивый воин. Он попросил 
сделать ему сапоги из лучшей кожи, такие, чтоб носились много лет. Мастер 
пообещал сделать все за две недели, и заказчик дал ему хороший задаток.
   Как только воин ушел, Василий тяжело вздохнул, а потом, грустно улыбнувшись, 
сказал: «Пропадут деньги его понапрасну».
   Мастер рассердился и ответил: «Здесь, Васятка, напрасно денег не берут».
   Василий еще раз вздохнул и, ничего не сказав в ответ, печально поглядел на 
хозяина.
   На следующий день оба они узнали, что заказчик их внезапно помер.
   И еще несколько раз, к немалому изумлению знавших его, отрок оказывался 
пророком и ясновидцем. Невмоготу стало ему сидеть в тесной комнатушке над кожей 
и дратвой, и однажды, поклонившись хозяину, ушел Василий в старой поскони и 
босиком на паперть церкви Святой Троицы, что стояла над кремлевским рвом, рядом 
с Фроловским мостом. Здесь вскоре обрел он славу юродивого Христа ради, то есть 
блаженного человека, принявшего на себя смиренную личину юродства, но отнюдь не 
юрода-безумца, а, напротив, мудреца. Юродивых исстари почитали на Руси, считая 
Божьими людьми, отказавшимися от всех благ жизни, от собственных родных, не 
боявшихся говорить правду в глаза кому угодно, истязавшими себя голодом и 
холодом.
   Василий был ясновидцем и на торгу бесстрашно обличал нечестных торговцев, 
подливавших в молоко воду, а в муку – мел. Он не боялся ни бояр, ни самого 
грозного царя Ивана Васильевича, а они, напротив, боялись нищего пророка.
   Слава блаженного изо дня в день росла, и москвичи глядели на него со страхом 
и благоговением. Он необычайно возвысился в глазах народа в июне 1547 года, 
когда было Василию уже 78 лет. 20 июня его увидели горячо молящимся и безутешно 
плачущим возле церкви Вознесенского монастыря, что стоял на Остроге. (Ныне это 
улица Воздвиженка.) Необычайно долгой была молитва Василия и чрезвычайно 
глубоким казалось всем его горе.
   На следующий день в Вознесенском монастыре вспыхнул пожар и одновременно 
началась, как сообщал летописец, «буря велика, и потече огонь яко же молния». 
Это был самый грандиозный из всех пожаров, какие когда-либо случались в городе.
   Царь с семьей бежал из Кремля на Воробьевы горы и смотрел, как превращалась 
в пепел его столица. Через десять часов Москва выгорела дотла – не осталось ни 
одного дома, погибло людей «без числа».
   Вскоре после пожара Василий заболел и 2 августа 1551 года скончался. Сам 
Иван Грозный нес его гроб и повелел похоронить блаженного у Троицкой церкви, 
что на Рву.
   А в 1555 году над могилой Василия Блаженного начали строить новый храм в 
честь покорения Казани, названный Покровским собором, что на Рву.
   Через шесть лет собор был построен, но через 30 лет москвичи стали называть 
его храмом Василия Блаженного, потому что в 1588 году к собору был пристроен 
придел Василия Блаженного, который и дал новое имя всему собору, ставшее 
общепризнанным, хотя официально храм и сейчас называется собором Покрова 
Богоматери.

   Появление миткаля и дальнейшая его история
   В XV веке в России при производстве разных тканей широко использовался 
миткаль – неотбеленная пряжа, используемая для получения коленкора, ситца и 
кумача.
   Чтобы получить коленкор, миткаль отбеливали и пропитывали клеем или 
крахмалом. Для создания ситца суровый миткаль красили. А в 1799 году в Москве 
возникла первая ситцепечатная мануфактура – «Трехгорка», существующая в Москве 
и сегодня. Поначалу она принадлежала бывшему крестьянину из Троице-Сергиевой 
лавры Василию Ивановичу Прохорову, основателю династии текстильных фабрикантов, 
владевших предприятием до 1918 года, и потому называлась «Прохоровской 
мануфактурой». Если же миткаль красили в красный или синий цвет, то такая ткань 
носила название «кумач». Этот материал появился в России в XVII веке, а позже 
«кумачом» стали называть только красную ткань.


   Правление Василия III Ивановича

   Бояре Романовы
   После свадьбы молодые супруги жили надеясь на появление первенца, но 
Соломония отчего-то не беременела, и это ввергало супругов в сугубую печаль. 
Уезжая из Москвы по монастырям с молебнами о даровании наследника, Василий 
оставлял жену правительницей и с нетерпением ждал возвращения домой. Однако же 
шел год за годом, а наследника все не было.
   А у Романовых во всех семьях детей было по полдюжины, а то и более. И хотя 
главному в доме – Захарию Ивановичу – послал Господь всего лишь двух сыновей, 
зато только один из них – Юрий – одарил деда Захария шестью внуками.
   14 июня 1500 года побил Юрий Захарьич литовских людей на берегу реки Ведроши,
 и с этого момента звезда его засияла необычайно ярко.
   В ноябре 1510 года сын его Михаил Юрьевич Захарьин был отправлен во главе 
посольства в Литву в канун назревающей войны между Россией и Великим княжеством 
Литовским.
   Опасаясь удельных князей Рюриковичей, Василий III стал сближаться со старыми 
боярскими родами, и прежде всего с Захарьиными-Юрь