Они не могли оставить князя. Но оставили!
             Что же это за загадочная дружина, которой закон чести не писан?
             Во-первых, как мы помним, незадолго до того Игорь сильно пополнил 
свою дружину выходцами с Варяжского моря. То есть  большинство княжеской 
дружины в ту злополучную осень – новички-варяги, не прошедшие с князем ни одной 
битвы. Уцелевшие старые соратники либо в «малой дружине», либо остались беречь 
Киев – не на без году же неделя своих варягов его оставлять?!
             И вот эти новички возвращаются в Киев. Одни. Без князя. И именно 
они – кто ж еще? – рассказывают дикую байку о внезапном приступе жадности у 
старого государя и его ближних соратников, – их тоже нет – и о том, что их 
князь, видите ли, отпустил.
             Во-вторых, в первый поход на Византию в дружине князя, видимо, 
почти не было христиан. Летописи говорят, что русы не только громили церкви и 
монастыри – такое-то и христиане творили, мы еще убедимся. Но, свирепо тешась с 
пленными греками, их, помимо прочего, распинали. А такого не станет делать ни 
один христианин. Не станет приравнивать казнью врага к своему богу.
              Зато именно так поступали в Балканских провинциях Византии 
славяне-язычники в  VI веке. И именно так мстили пленным немцам за сожженные 
храмы и разоренные города балтийские славяне – ближайшая родня варягов-руси.
               А вот после второго похода, в договоре 944 года говорится, что 
заметная часть русов  присягает в   соборной церкви  Ильи-пророка на Киевском 
Подоле. И летописец поясняет: «Ибо многие варяги христиане. И это те самые 
варяги, что Игорь нанимал, другим взяться неоткуда, другие – потомки бойцов 
Рюрика и Олега – это как раз ярые язычники, в охотку жегшие церкви и 
распинавшие священников. «Русин или христианин»! 
              Эти варяги-христиане и отсоветовали Игорю биться с греками: «Если 
так говорит цесарь, то чего нам еще нужно, - не бившись, взять золото и серебро,
 и шелка?». Дело в том, что это совершенно не языческий подход, уж во всяком 
случае, не язычников с Варяжского моря, будь то славяне или скандинавы. Для 
язычника война, – прежде всего ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ Богам и духам. Те же скандинавы 
именно поэтому долго не принимали замену кровной мести на выкуп – «мы не станем 
носить в кошельках мертвых друзей!». Кровь убийцы насыщала не абстрактное 
чувство справедливости, а более чем конкретный дух погибшего! «Навий пир» 
называли битву норманнские скальды. И те, кому от битвы были нужны лишь «золото 
и серебро, и шелка» - явно не язычники.
               И еще – язычники Севера Европы всегда изумляли иноземцев, – 
например, Гельмольда, автора «Славянских хроник», - своим бескорыстием и 
щедростью, часто переходящей в расточительность. В свое время римляне то же 
писали о германцах. Но вот же диво: стоило тем же саксам-германцам и 
славянам-полякам принять христианство – и тот же Гельмольд сетует на «жадность 
саксов», а про поляков пишет, что те из-за жадности к добыче «часто наилучшим 
друзьям причиняют зло, будто врагам».
             Совершенно ясно, что в дружине Игоря пребывали варяги-христиане, и 
в немалом числе. Недаром князь, хоть и по иным причинам – не утихли за три года 
в ушах вопли горящих заживо воинов, – прислушивается к их советам, а летопись 
упоминает их перед почитателями Перуна. Византийцы варягов-«варангов» выводили 
из «Германии», как со времен Тацита называли все земли между Дунаем и Балтикой, 
кто бы там не жил: настоящие германцы, славяне, балты, кельты. К чему здесь 
говорить об этом? К тому, что современник Игоря, византиец Лев Диакон, которого 
мы уже вспоминали и еще не раз вспомним, пишет, будто Игоря убили … «германцы».
     Между прочим, христианство на берегах Варяжского моря называли тогда … 
«Немецкой верой».
     Слова «варанг» в Византии тогда еще не знали. Зато знали древлян-«дервиан»,
 и германцами их никто не звал, напротив, ясно называли «славинами». Итак, не 
просто поведение дружины Игоря предельно подозрительно, но даже сохранилось 
свидетельство современника, позволяющее обвинить новых дружинников в убийстве 
вождя.
      
4. Христианский след.
     
     Он – дитя языческого дома,
     А они недавно крещены.
     Где за веру спор,
     Там, как ветром сор,
     И любовь, и дружба сметены.
     Й.-В. Гете «Коринфская невеста». 
     
     .        Как все же погиб Игорь? Лев Диакон говорит, что «германцы» его 
привязали к согнутым верхушкам двух деревьев и, отпустив их, разорвали надвое. 
Это не случайное убийство в угаре, скажем, пьяной ссоры. Месть «поганым» за 
распятия в Византии, за орду степных дикарей в православной  Болгарии? Но тогда 
дружине следовало бы повернуть коней куда-нибудь подальше от Киева. Например, 
через волынскую землю – в Польшу, а то и – по Бугу – в родное Варяжское море.
                Еще быстрее должны они были бы уходить, будь они простыми 
наемниками. Разве что удальца бы к заказчику выслали – голову «клиента» к ногам 
бросить. Был ведь позже пример. В скандинавской  «Саге об Эймунде» рассказано, 
как наемники Рагнар и Эймунд по приказу «конунга Ярицлейфа» (Ярослава Мудрого) 
убили его брата «Бурицлейфа» (Борислава, Бориса), привезли заказчику голову и 
тут же сбежали в Полоцк, к «Вартилафу»-Брячиславу.  Вовремя сбежали, кстати: 
вскорости дружину, где служили оба головореза, перебили «стихийно